"Пауль Хейзе. Колдовство среди бела дня " - читать интересную книгу автора

шестнадцатого июля 1855 года. Десятого числа в Лейпциге я получил степень
доктора и сразу же поехал к одной милой пожилой чете - к моим дяде с
тетей, - чтобы отдохнуть после треволнений, связанных с защитой диссертации,
у этик замечательных людей, которые после преждевременной смерти моих
родителем приняли меня когда-то как сына. Они жили в Дрездене, в небольшом
домике нового города. Излишне будет говорить о том, что они меня встречали,
как триумфаторa - со всеми почестями. Но, несмотря на самый лучший уход, я
по-прежнему оставался нервным, тощим и бледным, так что утрoм пятого дня
тетя открыла мне, что для укрепления моих подорванных жизненных сил
необходимо что-то более существенное. B таких случаях, по ее словам, не было
ничего более полезного, чем пребывание на свежем воздухе в лесу или в горах,
поэтому они с дядей решили отправить меня в Саксонскую Швейцарию.
С отдыхом на природе я был в принципе согласен - но только не там, куда
меня отправляли. Уже в те времена в разгар лета все дорожки и тропинки там
настолько вытаптывались туристами и просто любителями летней прохлады, что
рассчитывать на спокойный отдых в этой толкотне не приходилось.
И кроме того: как только тетя начинала наседать на меня со своими
планами, в моей памяти сразу же всплывало воспоминание oб одном близлежащем
тихом уголке, который я, будучи еще студентом, часто посещал во время
каникул в Дрездене: это была небольшая гостиница на правом берегу Эльбы и в
нескольких минутах ходьбы от Лошвица, стоявшая на возвышении, в окружении
садов. K моему большому огорчению, когда я недавно побывал в тех местах, мне
сказали, что на ее месте давно стоит прекрасная большая вилла. B прежние
времена гостиница принадлежала одной молодой супружеской паре, c которoй я
поддерживал дружеские отношения, поскольку искренне любовался бодрым
мужчиной и его грациозной маленькой женой. Весьма недурным мне показалось их
вино, и, кроме того, я научился ценить тишину звездных ночей, сидя на
возвышающемся над берегом реки балконе.
Это была одна из тех небольших гостиниц старого пошиба, которые
посещали только солидные бюргерские семьи, пившие там свой неизменный жидкий
кофе, и изредка - люди, совершавшие прогулку. Дело в том, что супружеская
чета была достаточно состоятельной:, чтобы позволить себе пренебречь
перестройкой своего скромного предприятия во входившем уже тогда в моду
более элегантном стиле.
Сдавали ли мои приятели комнаты для гостей, я, правда, не знал, однако
не сомневался, что они не откажут мне в ночлеге в одной из комнат их старого
дома.
И вот я c дорожной сумкой шагал в жаркое послеобеденное время по
знакомой набережной. Зa те два года, пока я не бывал в этих местах, здесь
ничего не изменилоcь. Ни один из загородных домов - a они все были мне так
хорошо знакомы - не был заново окрашен, и ни один новый павильон не был
разбит среди бурно разросшихся деревьев, раскинувших цветущие ветви над
оградами садов. Дорога к реке, как и прежде, казалась нехоженой, поскольку
обычно люди пользовались проселочной, петлявшей между домами, и царившее
вокруг безмолвие нарушал лишь едва слышный плеск волн, перемывавших
прибрежный гравий.
B доме, куда я наконец пришел, тоже все осталось по-старому. По тем же
самым исхоженным каменным ступенькам я поднялся к калитке в заборе,
которую - к выгоде знавших ее секрет - можно было открыть и снаружи. Узкая
тропинка в хозяйском саду была по-прежнему неухоженной и заросла травой.