"Джорджетт Хейер. Смятение чувств (том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

порядке, а вот чего я не выношу, так это вызывать лишнюю суматоху,
заставлять людей суетиться вокруг себя так, будто я вот-вот зачахну! И
учти - ни слова папе!
- Но, дорогая!.. - воскликнул он в немалом удивлении. - Уж не
собираешься ли ты держать это от него в секрете?
- Именно это я и собираюсь делать, пока у меня есть такая
возможность. Я и тебе бы не рассказала, если бы не была вынуждена, потому
что сейчас еще ранний срок и нелепо похваляться тем, из чего в конечном
итоге, возможно, ничего не выйдет. Ведь ты, Адам, не знаешь папу, как я,
так что, будь любезен, сделай, как я тебя прошу! Стоит ему только узнать,
что я в положении, и он в очередной раз разовьет бурную деятельность,
будет пылинки с меня сдувать, уже не говоря о том, что приведет половину
лондонских докторов, чтобы свести меня с ума! Если не веришь, спроси
Марту! Она скажет тебе то же самое. И еще: мне будет лучше, если меня не
будут так холить и лелеять!
- А, так Марта знает? - спросил он с немалым облегчением.
- Ну конечно она знает! А теперь, если ты мне нальешь еще каплю
своего снадобья, я снова буду свежей как огурчик, и мы пойдем обратно
досматривать зрелище. И не думай, что я упаду в обморок или что-нибудь в
этом роде, потому что этого не случится - обещаю тебе!
Он был вынужден, хотя и с немалым беспокойством, поддержать ее
намерения. Они присоединились к остальной компании как раз вовремя, чтобы
увидеть царскую процессию и узнать, что даже присутствие в экипаже короля
Пруссии не удержало некоторых людей из толпы: они освистали
принца-регента. Если отсутствие Линтонов и было замечено, все сделали вид,
будто ничего особенного не произошло. Зрелище близилось к концу, и все
помыслы обратились к обильным закускам.
Адам не сводил внимательного взгляда с Дженни, но она, хотя и ничего
не ела, кроме кусочка каплуна и двух ложек желе, не проявляла никаких
признаков того, что ее снова одолевают неприятные ощущения. Однако у него
оставался страх, что празднества окажутся для нее слишком тяжелым
испытанием, и, хотя Адам продолжал беседовать с гостями, он попутно
пытался принять решение: как поступить, если ей вдруг станет плохо.
Только когда он помог ей выбраться из экипажа на Гросвенор-стрит, в
его сознании снова всплыл разговор с Джулией, но даже и тогда он не
завладел всецело его мыслями. Это не забывалось, как ссадина, причиняющая
постоянную боль, едва до нее дотронешься, но беременность Дженни
заставляла думать более о ней, потому что она была его женой и он отвечал
за ее спокойствие и благополучие.
Поэтому он смутился от сознания, что должным образом не отреагировал
на ее заявление, не испытал восторга, которого она ждала от него. Хотя она
тут же попыталась скрыть это обычно прозаичным поведением, ему показалось,
что он заметил выражение досады на ее лице. Он сожалел, но, как ни
старался, не мог вызвать у себя более пылких чувств, чем отстраненное
понимание того, что появление наследника, который будет носить его имя,
желательно. Он больше беспокоился за Дженни, которая явно испытывала массу
неудобств. Она никогда не затрагивала этой темы, на расспросы отвечала,
что прекрасно себя чувствует, и ему, привыкшему, что Вдовствующая
постоянно требует к себе сочувствия по поводу самых пустячных хворей,
подобный стоицизм представлялся гораздо более достойным восхищения и