"Кристофер Хайд. Десятый крестовый [И]" - читать интересную книгу автора

головой.
- Просто хочу убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете!
- "Остановись, мгновенье!" - буркнул Филип. Она кивнула.
- А какой у него эм-эс-ка-эн?
- Что-что?
- Международный стандартный книжный номер, - сухо пояснила Сара.
- Понятия не имею! - замотал головой Филип. - Но уверяю вас, я
фотограф Филип Керкленд. Да, клянусь, вы сами-то этого номера не знаете!
Сара усмехнулась.
- Поль, тире, три ноля, три тире, десять тысяч один, тире, пять! -
отчеканила она.
- Весьма польщен! - сказал Филип.
- Пустяки! - она тряхнула головой. - Запомнилось только потому, что
ритмично укладывается. Засело в мозгу вместе с другими де-ка-и-бе-ка...
- А это еще что за чертовщина?
- Данные каталогизации изданий Библиотеки Конгресса.
- Вы библиотекарь?
- Нет, - ответила Сара. Отошла от окна, снова села в кресло. - Я
историк, научный сотрудник Библиотеки Конгресса.
- Так-так... А мусор для чего воровали?
- Ищу факты, - сказала Сара, голос у нее дрогнул. В нем прозвучали
одновременно гнев и печаль.
- Какие факты?
- Об убийстве. Которые я смогу выставить против убийц моего отца! - с
вызовом произнесла Сара.
Филип с интересом взглянул на хрупкую девушку в необъятном свитере:
каштановые пряди волнами спадают на плечи, по виду никак не скажешь, что
такая способна на кровную месть.
- Можете толком объяснить? - сказал он мягко. - И горячиться не надо.
- Может, вы помните... - начала Сара. - Отец был сенатор-демократ от
штата Кентукки. Примерно год назад против него начали травлю.
- Кто?
- АККИ. Американская консервативная коалиция за истину. У них
солидный центр в Вашингтоне во главе с неким Джоном Стинбейкером.
Развернули против отца шумную кампанию, лили на него грязь и клевету.
Только номер не прошел. Отец на провокацию не поддался. Я думаю, они
хотели вынудить его подать голос против сторонников аборта, а может,
просто надо было провалить его кандидатуру на очередных выборах.
- Но ведь вы сказали, номер не прошел... Сара кивнула.
- Тогда он их высмеял. Сказал, любовь, война и политика должны
обходиться без интриг. Но уже недели через три отцу стало не до смеха.
Словом, они его достали...
- Каким образом? - спросил Филип.
- Я толком не знаю, - дернула плечом Сара. - Он не рассказывал.
Приезжаю как-то к нему в Уотергейт, а он среди бела дня пьян... Пару раз
порывался мне что-то сказать, но тут же обрывал себя, будто боялся выдать
тайну. А едва я спрашивала об АККИ или Стинбейкере, немедленно взрывался.
Я отстала. И вот, это случилось почти полгода назад, он покончил жизнь
самоубийством. Вставил дробовик дулом в рот, нажал курок... - Сара
зажмурилась, веки ее напряглись. Она судорожно перевела дыхание. Филип