"Кристофер Хайд. Десятый крестовый [И]" - читать интересную книгу автора

надменностью представителя бостонского Бэк-Бэя "Фешенебельный район
Бостона". - И вообще, с какой стати мне с вами о ней говорить?
- Она недавно приезжала сюда, - сказал Филип.
- Вам это доподлинно известно? - холодно спросил генерал.
- Она сама сказала.
Ответ, как видно, поставил старика в тупик; но он взял себя в руки.
- Когда же? - спросил он, отхлебывая чай и посматривая на Филипа
поверх гофрированного края чашки.
- Вчера, в Нью-Йорке. Перед тем как исчезла.
- Этого не может быть, - сказал генерал, неторопливо ставя чашку на
блюдце. - Хезер живет в Канаде, с тех пор как.., как уехала из Мехико.
- ..С тех пор, как сбежала из монастыря, - уточнил Филип. - Она и об
этом мне сказала.
Наступила долгая пауза. Совсем рядом взметнулась, мелькнув на фоне
ярко-зеленой травы, колибри, села на ветку магнолии. Вдалеке гулом
проводов высокого напряжения зашлась цикада. Филип ждал. Фокскрофт водил
длинным, ревматичным пальцем по краю чашки.
- Вы сказали - перед тем, как исчезла... - проговорил генерал, не
поднимая глаз.
- Именно так. Меня ударили по голове. А когда я пришел в себя, Хезер
уже не было. Но осталась кровь...
Подбородок старика дрогнул, на мгновение что-то блеснуло в глазах. И
тут впервые Филип увидел, как они похожи с Хезер.
- Кровь?
- Вот именно, кровь! Словно ударили об стену головой, после чего
похитили.
- Вы утверждаете, что ее похитили? - переспросил генерал.
- Конечно, похитили! Полицейский, которого я вызвал, предложил
обратиться в ФБР. Возможно, он прав.
- Не думаю, чтоб ее похитили, - сказал Фокскрофт.
- Ведь вы же не видели!.. Ее взяли силой. Я называю это похищением.
- Зачем вы ко мне приехали? - спросил старик. На сей раз глаза
сверкнули у Филипа.
- Да затем, черт побери, что она ваша дочь! Через двенадцать лет она
внезапно возникает предо мной, сообщает, что навещала вас пару дней назад,
вы же утверждаете, будто она, уехав из Мексики, живет в Канаде! Значит,
кто-то лжет!
- Она мне не дочь! - отрезал Фокскрофт.
- Что за черт, как вы сказали? - переспросил Филип.
- Я сказал что есть. В последний раз, мистер Керкленд, я виделся с
дочерью в семидесятом году. Последнее письмо я получил от нее в семьдесят
втором. Это был ответ на мою телеграмму с известием о смерти матери,
которую я послал на ее имя в Калькутту, в "Приют матерей". То, что я от
нее получил, походило скорее на проповедь о неисповедимости божьих путей.
Мы, мистер Керкленд, крестили дочь в баптистской церкви. Я простил ей,
когда она перестала ходить в эту церковь. Я даже простил ей, мистер
Керкленд, что она стала католичкой. Но я не смог простить ей того, что она
не приехала на похороны родной матери. В конце письма она сообщала, что
считает своим долгом служить живущим, а не хоронить мертвых. О господи,
зачем я вам все это рассказываю!..