"Кристофер Хайд. Десятый крестовый [И]" - читать интересную книгу автора

Гегеля, Библию, Брехта, все стремясь отыскать некий чудесный путь к
спасению человечества, горячо выступая в его защиту. Филип только качал
головой да вставлял рассказы про то, как сопливые мальчишки в душных
джунглях истязают пленных, как сжигают напалмом деревни под
душераздирающий катаклический вой бомб "Гроза земли". Филип считал, что
его задача - отразить безумие, охватившее мир, в то время как Хезер
кричала, что человечеству свойственна доброта и надо просто указать людям
верный путь. Любовь Хезер и Филипа - такая огромная, всепоглощающая,
абсолютная - не могла длиться вечно.
Полгода длилась страсть, не утихая. Под конец она обескровила обоих.
К весне семьдесят первого стало ясно, что Филип и Хезер до дна исчерпали
друг друга. Хезер стала замыкаться в себе, ходила молчаливая, отрешенная.
Филип ожесточился еще больше и, не скрывая ненависти к миру, позволял себе
смотреть на него лишь в объектив фотоаппарата. Не успев возникнуть,
потерпела крах демократия в Бангладеш; в Лаосе начались военные действия;
к власти в Уганде пришел Иди Амин. Как-то в метро они сцепились по поводу
только что просмотренного на Елисейских полях фильма "Механический
апельсин" и попросту разругались. После чего сгоряча, еще не осознав все
как следует, Хезер бросила свои уроки и решила отправиться с Джанет на
попутках в Индию, Филип же дал согласие заказчику из Северной Ирландии.
Снимок "Хезер. Орли, 1971" он сделал как раз перед посадкой в самолет до
Дублина. С тех пор они с нею не виделись.
Вплоть до сегодняшнего дня.
И увидев ее, Филип ощутил, как бешено, словно двенадцать лет назад,
заколотилось сердце.
- Прелестно выглядишь, - сказал он.
Она стояла у чердачного окна, смотрела на улицу, вся какая-то
напряженная, скованная. Но выглядела и в самом деле прелестно. Очень
скромные юбка и блузка; но даже в этой маловыразительной одежде заметно,
что фигура ее чуть изменилась. Волосы подстрижены, потемнели, во взгляде
уже нет девической беспечности. Это была все та же Хезер, но время или
жизнь - а может, и то и другое - пригасили горячность, огонь в глазах.
Хезер обернулась, руки защитным жестом скрещены на груди. Улыбнулась,
чуть слышный призвук вырвался было из гортани, но замер.
- Ты тоже..
И между ними, как ржавый гвоздь в кровле, завязла тишина.
- Может, кофе хочешь? - предложил Филип, махнув в сторону кухни. -
Сядем за стол... Хезер мотнула головой.
- Нет, лучше здесь! Наверно, помнишь, не люблю сидеть.
- Конечно, ради бога... - отозвался Филип.
Закурил, встал на невысокий подоконник.
Хезер прошла вдоль стены по едва оставшемуся среди хаоса проходу,
рассматривая фотографии. Филип скользил взглядом по стройной спине, ногам,
красивому изгибу бедер, чувствуя, как подступает возбуждение. Закрыл
глаза, чтобы прогнать его.
Хезер повернулась, пошла в его сторону.
- Ты все такой же. По-прежнему гибель и смерть.
- Ну, не только, - Филип попытался изобразить улыбку. - Случается,
иное снимаю.
Она кивнула; ее ладонь легла на деревянный подоконник, совсем рядом с