"Джеймс Хэрриот. О всех созданиях - прекрасных и удивительных" - читать интересную книгу автора

С любовью посвящаю моей жене и
моей матери в милом старом Глазго

1

Делать этого, конечно, не следовало, но старая гуртовая дорога властно
меня манила. После утреннего объезда следовало торопиться в приемную, однако
широкая зеленая тропа так чарующе вилась по вершине среди вереска между
осыпающимися каменными стенками! И я сам не заметил, как вышел из машины и
зашагал по жесткой упругой траве.
Однако стенка отгораживала дорогу от крутого склона, а внизу вдали в
зеленой складке холмов прятался Дарроуби. В ушах у меня гремел ветер, но я
сел, прислонился к серым камням, и ветер превратился в чуть слышный шепот, а
лицо мне согрело весеннее солнце - не жгучее, не жаркое, а золотистое,
теплое, каким оно бывает только под защитой каменной стенки в Йоркшире, над
которой поет ветер.
Я вытянул ноги и раскинулся на дерне, щурясь в сияющее небо, купаясь в
блаженном забвении остального мира с его заботами.
Для меня это состояние было - и остается сегодня - особой радостью:
это нежелание спускаться с вершин, это потребность выбраться из
стремительного потока жизни и несколько секунд побыть на его берегу никуда
не торопящимся, посторонним зрителем.
Так просто! Лежать одному в тишине там, где только ветер вздыхает и
посвистывает над пустынным простором, а высоковысоко в необъятной голубизне
нескончаемо звенит веселая песенка жаворонков.
Впрочем, спускаться вниз в Дарроуби тоже было очень приятно, даже
тогда, когда я еще не был женат. Ведь до того, как Хелен вошла в мою жизнь,
я уже работал там два года; Скелдейл-Хаус стал для меня родным домом, а двое
его незаурядных обитателей - моими друзьями. Меня ничуть не угнетало, что
братья были заметно талантливее меня. Зигфрид - непредсказуемый,
импульсивный, щедрый сердцем. Мне очень повезло с моим партнером. Откуда у
меня, городского мальчишки, хватило бы дерзости наставлять потомственных
фермеров, как ухаживать за их больной скотиной, если бы я не находил опоры в
его знаниях и руководстве? И Тристан, шалопай, как его называли, но какая
умница, какая широкая натура! Его юмор и жизнелюбие вносили много света в
мою жизнь.
А я все время набирался практического опыта в дополнение к
теоретическим знаниям. Костяк сухих фактов, которые я задолбил в колледже,
обрастал живой плотью, и во мне росла чудесная уверенность, что именно это
мне и нужно, что я нашел свое призвание.
Минут через пятнадцать я поднялся на ноги, неторопливо потянулся,
глубоко вдохнул хрустального воздуха и побрел к машине, чтобы по петляющей
дороге спуститься в Дарроуби, от которого меня отделяло шесть миль.
Когда я затормозил у чугунной ограды, где сбоку от прекрасной двери
XVIII века медная дощечка с фамилией Зигфрида кривовато висела над моей, я
взглянул вверх, на стену высокого старинного дома, на плющ, буйно вьющийся
по изъеденному временем и ветрами кирпичу. Белая краска на дверях и оконных