"Дмитрий Хепри. Чаша" - читать интересную книгу автора

- Хотя само слово "тиран" стало нарицательным, - говорит сатана, - в те
времена в него не вкладывалось особо мрачного смысла. Так назывались
правители, пришедшие к власти не по знатности рода, а узурпировавшие ее
благодаря своим способностям. Жизнь тиранов была трудна, ибо им
приходилось опасаться всего. Hо Писистрату, а потом и его сыновьям долго
удавалось избегать острых ситуаций - до тех пор, пока Гиппарху, младшему
брату Гиппия, не вздумалось положить свой глаз на одного красивого
подростка. В общем, ничего особенного в этом не было, но паренек оказался
слишком смазливым, его любовник чересчур преданным, а сам Гиппарх
чрезмерно злопамятным.
- Это и есть та любовь, о которой ты говорил мне? - интересуюсь я,
рассеянно взвешивая на ладони пустую чашу. - История соперничества двух
педерастов?
Сатана усмехается:
- Hет, не совсем. Хотя согласись, даже такая извращенная страсть
заслуживает некоего уважения, если из-за этой страсти готовы даже
поспорить со смертью. Hо древние эллины не поняли бы твоего отвращения.
Требовались усилия веков, что бы по возможности вытравить из древнего
наследия тот густой дух гомосексуализма, которым пропитана вся античная
культура. Любовь к мальчикам и не успевшим обрасти шерстью юношам
прославляли поэты... Тебе нужны стихотворные цитаты?
- Hет, в общем-то, - говорю я.
Сатана усмехается:
- Как я уже говорил, - продолжает он, - требовалось веками очищать
древнее наследие, чтобы не замечать вещи, самоочевидные для любого эллина
или римлянина. Итак, юношу звали Гермодий, а его любовника Аристогитон,
оба они происходили из рода Гефиреев, переселившегося в отдаленные времена
из Эретрии - впрочем, эта подробность не имеет отношения к сути нашей
истории.



...она возвращается к пустому пиршественному ложу. Комната, где
происходит пир, наверно бы показалась нам убогой. Обмазанные глиной стены,
глиняные полы, вся роскошь обстановки сведена к нескольким предметам,
действительно изящным, хоть и простым - расписанным кувшинам, блестящим в
отсвете светильников медным чашам, покрытой искусной резьбой мебели. В это
так просто не верится, но в комнате еще шумней, чем минутой раньше.
Побагровевшие от усилий флейтистки напрягают легкие. Леена догадывается,
что Аристогитон больше не вспомнит о ней.
Будь она в этом окончательно уверенна, то постаралась бы сегодня
незаметно уйти.
- Ты чем-то огорчена, маленькая львица?
Стоит сразу сказать, что львица на этом языке звучит как "леена".
Ома поворачивает голову:
- Почему ты так думаешь?
- Мне так показалось, - говорит подсевший рядом с ней. - Он не вернется
сегодня.
- Откуда тебе известно это, Клисфен?
Он улыбается уголками губ, ловко заваливаясь на ложе, не разлив при