"Дмитрий Хепри. Чаша" - читать интересную книгу автора

нужда и жадность, и кто знает, может этот маленький рыжий котенок, что
мяукает сейчас, задрав голову к яркому свету, был причиной смерти
какого-нибудь бедняги, распятого умирать под пялящим солнцем.
- Дай-ка мне его!
Котенок перекочевывает из ладоней в ладони.
- Его надо напоить молоком, госпожа.
Слишком маленький, котенок неловко вертится на ее ладонях, явно желая,
но боясь спрыгнуть на пол. Леена смеется:
- Передай своему господину, что он очень щедр.
- Он больше не господин мне. Меня он тоже дарит в подарок.
Леена бросает на нее короткий взгляд, но сейчас она слишком увлечена,
совершено новой забавой, чтобы еще раз удивится щедрости Клисфена. Она
спускает котенка на пол. Тот неловко и неуклюже делает первые шаги,
озираясь вокруг, в незнакомом ему доме, в котором несколько дней спустя
будет расхаживать как хозяин. Совсем еще неуклюжий, он очень скоро обретет
ту величественность и ловкость движений, пристальность взгляда и обаяние,
за которое этих животных почитают обладающими магической силой. Hо правда
ли они приносят счастье?
Да полноте, люди! Почему вы считаете счастье долговечным даром? Оно
неуловимо и мгновенно, это не золото, его не запереть в сундуке, оно
протекает сквозь ваши пальцы как вода, это состояние момента - но может за
тот краткий миг, когда оно приходит к вам, когда ваша душа наполнена
сиянием и смехом, и стоит поблагодарить случайность, давшую вам жизнь.



- Это была эпоха, когда люди начали узнавать, что такое деньги, -
продолжает сатана. - Hе громоздкие золотые таланты или связки медных
оболов, годами пылящиеся в подвалах, а маленькие, определенного веса
кусочки штампованного металла, с легкостью переходящие из рук в руки.
Этому новшеству, которое придумали оборотистые финикийцы, суждено было
изменить мир. Hе в последний раз, впрочем. До этого власть в греческих
городах принадлежала аристократам, которые числили свой род от богов и
заседали в советах старейшин. Hо когда начало расти влияние всяких
выскочек, обогатившихся заморской торговлей купцов, кораблевладельцев,
ростовщиков и хозяев больших мастерских, эти новые господа все чаще стали
- и с полным на то основанием - подумывать о том, что они имеют не меньше
прав на власть, чем родовитые, но безденежные аристократы, прозябающие в
своих усадьбах в окружении челяди из ободранных рабов. Hо о власти легче
подумать, чем ее захватить. Кроме спеси, на стороне аристократов были
древние традиции, налаженные за многие поколения связи и впитанные с
материнским молоком симпатии простолюдинов. А обнаглевшие выскочки имели
деньги, которыми, как выяснилось, можно купить и симпатии, и связи, и даже
существенно подкорректировать традиции. Как и следовало ожидать,
клокотавшие страсти не всегда удерживались в рамках, и тогда на городских
улицах вспыхивали зарева пожаров, окрашивались кровью лезвия бронзовых
мечей, вожаки проигравших партий уходили в изгнание под покровом ночи, а
их домочадцы, сбежавшись в храмы, торопились занять место у жертвенников,
спасаясь от ярости победителей.
Я смотрю на него. Hа лице моего сверхъестественного собеседника чуть