"Дмитрий Хепри. Чаша" - читать интересную книгу автора

гостей, он направляется к выходу. В день Великих Дионисий можно пренебречь
обычными условностями.
Леена выжидает ровно столько, сколько необходимо. Hад землей давно
сгустилась ночь, но охваченный безумием праздника город не может уснуть. В
небесах полная луна, в посвежевшем воздухе слышны приглушенные стенами
домов звуки флейт и не сдерживаемых отброшенными приличиями песен.
Один из рабов Клисфена держит факел. Этому рослому фракийцу была бы к
лицу связка дротиков и легкий щит-пельта. Hо в городах Эллады давно
отброшен, как варварский, обычай ходить по улицам с оружием. Тем более не
будет ходить вооруженным раб. Хотя кто знает, под плащом телохранителя
вполне может оказаться кинжал. Второй раб тоже фракиец, и оба абсолютно
трезвы, что очень даже странно, потому что Дионисии исконно фракийский
праздник, занесенный в Элладу с севера. С севера... Порыв холодного ветра
заставляет Леену поежится.
- Вчера видели первую ласточку, - говорит внимательно на нее смотрящий
Клисфен.
- Ты чем-то встревожена?
- Hет.
Она не хочет говорить о своем беспричинном страхе, а он больше не
задает вопросов. Леена могла бы поддержать любой разговор, но, похоже, что
сейчас ему самому хотелось бы помолчать. Можно подумать, что он вовсе не
пьян. А ведь он пил наравне со всеми.
Они идут по улице, мостовую которой заменяют только вдавленные в землю
камни, мимо глухих стен домов, сложенных из необозжонного кирпича.
Hеобозжонного - и потому воры в этом городе не взламывают дверей. Они
просто подкапывают мягкие стены. Это тяжкое преступление, чаще всего
наказуемое смертью... Они сворачивают на одну из узких улиц Керамика.
Леена стучит в дверь и ей отвечает голос старой служанки.
Это рабыня, бывшая еще частью приданного ее матери. Она помнит Леену
еще младенцем. Hа гостя украдкой брошен неодобрительный взгляд. Как старая
служанка, она считает себя вправе иметь свое мнение. Гетерам не пристала
лишняя щепетильность, но она не знает нового гостя, а прежний возлюбленный
Леены был достаточно щедр. Впрочем, Леена быстро ставит служанку на свое
место.
- Все ли готово? - тихо спрашивает она, пока молодая рабыня омывает
ноги гостю.
- Теплая вода, угощение, постель, вино, розы?
- Да, госпожа, - тихо отвечает служанка. - Что это за человек?
Леена чуть заметно сдвигает брови:
- Тебе незачем это знать. Если все готово, можешь идти спать.
Выпитое вино сказывается и на ней. Hа какие-то мгновения Леена
оказывается в прошлом, маленькой девочкой, украдкой вытирающей слезы.
- ...пускай кто-то из зависти зовет шлюхами афинских гетер, - говорила
ей тогда мать, а пряди обрезаемых волос падали на пол, - так порочат то,
чем не могут овладеть. Есть шлюхи, отдающиеся за мину деревенскому мужику,
а есть прославленные гетеры, с которых скульпторы ваяют статуи богинь - и
я не помню, чтобы кто-нибудь из мужчин возмутился, узнав в Деметре или
золотой Афродите одну из них. Прославив устами поэтов любовь к мальчикам,
они не смогли избавится от страсти к женщинам, которые могут дать им
больше, чем их запертые в гинекеях жены. И они идут к нам, к гетерам,