"Вера Хенриксен. Знамение ("Святой Олав" #2) " - читать интересную книгу автора

Они испробовали все средства.
Носили ее вокруг очага, на улице закапывали в смерзшийся торф, вырезали
руны, Тора осеняла ее крестом и призывала всех святых, о которых слышала. А
когда Сигрид спросила, не принести ли им жертву богам, Эльвир, не говоря ни
слова, пожертвовал своей лучшей лошадью. Наконец он даже послал за
пророчицей.
Она не проявила особой благосклонности, но все же пришла, злорадствуя,
и произнесла заклинания в защиту от ведьм и других злых духов. Но и это не
помогло.
Они встали на колени перед кроваткой. Эльвир и Сигрид. Эльвир приподнял
Гудрун и держал так, стараясь по возможности облегчить ее страдания, а она
тяжело дышала и хватала ртом воздух. Тора была в чулане, где стояла тишина;
слышны были только хрипящие звуки борющейся за жизнь Гудрун.
Сигрид вздрогнула, когда Эльвир чужим голосом произнес:
- Мать, принеси мне ковш воды!
Она вынуждена была обернуться и посмотреть на него, когда Тора
протянула ему ковш с водой из ушата, стоявшего в комнате. Лицо его было
торжественно серьезным.
- Гудрун, - начал он. Но слова, которые он произнес дальше, были
сказаны на языке, непонятном для Сигрид, при этом он лил воду из ковша на
дочь. И, возвратив ковш матери, осенил девочку крестным знамением.
Спустя немного времени после этого обряда Гудрун дочь Эльвира обрела
вечный покой. Личико ее, на котором непримиримая обида быстро могла
сменяться сияющей радостью, никогда больше не изменит выражения.

Скорбь посетила их не единожды, ибо Тронду становилось все хуже и хуже.
Через день и он отмучился.
Перед тем, как ему умереть, Эльвир также окропил его водой и рассказал,
что значат произносимые им слова:
- Я крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Тронд очень мучился. Сигрид стояла, смотрела на маленькое существо,
лежавшее неподвижно, и думала, что никогда не забудет вида маленьких
ручонок, которые двигались в беспомощном отчаянии.
Три раза обнесли они маленькие тела вокруг очага, прежде чем вынести из
дома. В стене вырезали отверстие; трупы вынесли через него, и отверстия тут
же заделали. Это делалось для того, чтобы мертвые не нашли обратного пути,
не мучили живых и не утаскивали их с собой в могилу.
Похоронили детей в Стейнкьере; Эльвир добился, чтобы их могилы были в
освященной земле в церкви.

Когда все закончилось, Сигрид почувствовала себя столь усталой, что не
могла даже думать; она погрузилась в глубокий сон. И никто не сказал ей, что
заболел и Грьетгард.
Однако в полночь ее все же были вынуждены разбудить.
Он лежал на кухне, и Сигрид поспешила туда.
Эльвир уже был там, а Хьяртан, о котором мальчик спрашивал все время,
сидел около кровати и рассказывал о троллях, живущих в Исландии.
Но по мере того как продолжался рассказ Хьяртана, мальчику становилось
все хуже, и он едва ли слушал, о чем говорил старик, а лишь хватал воздух
ртом. Сигрид так крепко сжала руки, что почувствовала, как ногти впились в