"Вирджиния Хенли. Соблазненная " - читать интересную книгу автора

красоту ночи, в густой тени эвкалиптов и бамбука стоял Адам Сэвидж. Он часто
приходил на это место, откуда хорошо было видно озеро. По существу, это был
резервуар для сбора воды, но он, как и естественный водоем, привлекал на
водопой диких животных.
Он стоял совершенно неподвижно, терпеливо ожидая, когда в залитой
лунным светом бело-голубой глубине овального пруда появится отражение
леопарда. Красота и грация животного поражали воображение. Леопард обладал
способностью возникать словно ниоткуда.
Сильная загорелая рука потянулась к находящемуся за поясом пистолету,
но это было непроизвольное движение, чтобы быть уверенным на случай, если
потребуется. Адам Сэвидж считал, что стрелять зверей на водопое равносильно
убийству. Натянутые на мускулистые икры высокие кожаные сапоги служили
защитой от скорпионов, многоножек и змей.
При воспоминании, как он боялся змей, когда впервые приехал в Индию,
губы тронула улыбка. Он приехал сюда, отработав проезд матросом на судне
Ост-Индской компании, чтобы купить дерева для отца, работавшего
краснодеревщиком. Посылал ему атласное, эбеновое дерево, тик, красное и
сандаловое дерево, потом открыл для себя каламандр, самую твердую и красивую
из всех тропических пород. В те первые дни он на каждом дереве видел питона,
под каждым папоротником кобру, как в восточной пословице: "Видит змей только
тот, кто их боится", и это была правда. Теперь он их не видел. А они тут
были. Он слышал, как они ползали по стропилам, бросались на крыс, слышал,
как визжат крысы, став жертвой, но как только он примирился с существованием
змей, признал, что они нужны для уничтожения паразитов, он перестал их
замечать.
Чего ему действительно будет не хватать по возвращении в Англию, так
это фантастической живой природы. Вдали слышался леденящий кровь вой
шакалов. Каждый час дня и ночи можно было видеть и слышать представителей
экзотической фауны Цейлона. Сумерки принадлежали крылатым существам. На
закате солнца пещеры! извергали тучи плотоядных летучих мышей. Одни, называв
емые летучими лисицами, имели размах крыльев больше метра, другие, не больше
шмеля, гостями залетали на ужин к нему в бунгало, истребляя насекомых,
прилетевших на свет керосиновых ламп. Такие же твари, как снующие всюду
гекноны или домашние ящерицы, поглощающие мух и комаров, встречали самый
теплый прием.
Внезапно пахнуло сладким божественным ароматом железного дерева. Индусы
верили, что Бог любви окунает кончики своих стрел в его цветки. Сэвидж
закрыл глаза и подумал о Еве. Наконец-то он признался себе, что желает ее.
Теперь, когда она овдовела, ничто не мешало овладеть ею. Она любила
пококетничать, ей нравилось, видеть мужчин у своих ног, но это была лишь
игра, свойственная многим хорошеньким женщинам. Для него было важно, чтобы
влечение было взаимным. Он провел пальцем по уродовавшему лицо шраму. Не то
чтобы он был красавцем до того, как нож прошелся по лицу от носа до верхней
губы, оставив глубокую рану. Теперь же его энергичное мужественное лицо со
следами сомнительного прошлого приобрело хмурое, неприветливое выражение.
Он знал, что судьба пометила его мрачными знаками, напоминавшими о
далеко не безгрешном прошлом, и, как писал Омар Хайям, всех его добродетелей
не хватит, чтобы зачеркнуть в нем хотя бы полстроки. Его вид пугал
молоденьких женщин, но, как ни странно, это угрюмое лицо неодолимо
привлекало женщин постарше, особенно замужних.