"Барб Хенди, Дж.С.Хенди. Мятежный дух ("Дампир" #5) " - читать интересную книгу автора

думать о том, что не оправдал доверия своих спутников.
Он не мог отыскать дорогу в Край Эльфов.
Малец прижал уши. Всякий раз, когда он их поднимал, внутрь тотчас
набивались снежные хлопья и под череп точно вонзались ледяные иглы. Впрочем,
даже эта боль не могла заглушить страх, терзавший Мальца. Этот страх лишь
усиливался, когда пес оглядывался назад, на узкую тропу.
Там, шагах в десяти, брела вслед за ним невысокая фигурка, почти
неразличимая в завихрениях метели. Это была Винн. Рядом с маленькой
Хранительницей тяжело ступал навьюченный конь - то ли Толстик, то ли
Фейка, - не различить в белой мути. Далеко позади них виднелось еще два
смутных силуэта, и с ними неуклюже брел еще один конь.
И Малец, ожидая, когда спутники нагонят его, раз за разом задавал себе
одни и те же три вопроса.
Почему Аойшенис-Ахарэ - Вельмидревний Отче - разжигает войны среди
людей? Почему анмаглахки-отступники - в том числе мать и бабушка Лисила -
создали самого Лисила, чтобы он убил врага, о котором они сами ничего не
знали? И почему стихийные духи, сородичи Мальца, покинули его?
Прошло больше трех месяцев с тех пор, как Малец вместе с Магьер и
Лисилом покинул Миишку. Каждый прожитый день и каждая пройденная миля
приносили все больше вопросов, на которые он не мог ответить. Сначала он
хотел только одного - найти Магьер и уберечь ее от власти готового к
возвращению Врага. Лисил был его инструментом в достижении этой цели. А
достичь ее было просто... по крайней мере, так ему казалось вначале. Быть
может, жизнь во плоти прибавила ему наивности и притупила разум, ослабила то
безмерное осознание всего сущего, которым Малец обладал, когда еще
бестелесным пребывал в сообществе стихийных духов.
Винн приближалась, и ее смутный силуэт понемногу обретал ясные
очертания. Рукой в варежке она держалась за шею Толстика. Ее капюшон был
низко надвинут на лицо, шерстяное одеяло, повязанное поверх плаща, обросло
намерзшим снегом. Обледеневший угол просмоленного холста, которым были
прикрыты вьюки на спине Толстика, явственно похрустывал на ветру.
Маленькая Хранительница пошатнулась и рухнула.
Точнее, упала на колени в снег, но ее левая рука осталась все так же
вытянута вверх, словно примерзла к шее Толстика. Веревка, которой было
обмотано запястье Винн, уходила под холстину, прикрывавшую ношу коня. Одно
только это и не давало Винн упасть ничком в снег. Девушка бессильно повисла
на веревке, и Толстик протащил ее несколько шагов, пока не остановился, не
выдержав прибавки веса.
Малец метнулся к ним, просунул морду внутрь обросшего инеем капюшона
Винн. Он принялся лихорадочно облизывать лицо девушки, но Винн осталась
безучастна, словно и не замечала его.
Ее большие карие глаза были обведены темными кругами, оливково-смуглое
лицо неестественно побледнело. Съестные припасы были на исходе, и всю
последнюю неделю путешественники жили впроголодь. Губы Винн, потрескавшиеся
от мороза, едва заметно шевелились, но за воем ветра Малец не сумел
разобрать ни слова.
Он уперся лбом в грудь девушки, толкнул ее вверх, Винн дернулась,
нетвердо держась на ногах, и привалилась к ноге Толстика. Малец подпер ее
плечом, не давая ей упасть снова.
- Вставай! - прозвучал хриплый голос. - Садись... в седло.