"Лорен Хендерсон. Земляничная тату" - читать интересную книгу автораобнаженной плоти, увеличенный до жутких масштабов. Ее скандальные шедевры
отлично подходят под определение сексуализма и выглядят типичным МБХудом. На полотнах Мел, как правило, изображает гениталии или вторичные половые признаки, но всегда так крупно, что разобрать, с каким именно органом имеешь дело, можно лишь прочитав табличку под картиной. Хитрый ход. С одной стороны, картины Мел изобретательны и вполне профессиональны, с другой - достаточно скандальны, чтобы оставаться в рамках дешевого, но модного направления "сексуальные насилия и увечья". Роб Робинсон, следующий МБХудак, также ничем особо не выделялся. Это я вежливо пытаюсь сказать, что он нагнал на меня смертную тоску. У меня сложилось впечатление, что разговаривать Роб может либо о компьютерных играх, либо о ремиксах какой-то музыкальной нуды. Наружность у него - так сказать, техно-эксцентричная. Когда Роб вошел в бар, на нем была преогромная куртка-аляска, почти раритет, за который какой-нибудь коллекционер охотно выложил бы круглую сумму. В том-то и дело. Вся эта жуть, которую напяливают на себя Мел и Роб, стоит раз в десять дороже, чем мой самый парадный наряд: пуловер и оловянного цвета юбка с разрезом. Роб выбрался из своей доисторической аляски, и оказалось, что под курткой он весь, с головы до пят, упакован в новую на вид темно-синюю джинсу. Пиджачок сидел в обтяжку, штаны, как и полагается, на несколько размеров больше и внизу подвернуты, на заднем кармане красуется самый огромный и самый тупой фирменный лейбл, какой я когда-либо встречала. Возможно, такой прикид и хорош на страницах журнала "Уличная мода", но держу пари: ни один из модных дизайнеров не рискнул бы появиться в таком виде на людях. Я ухмыльнулась и самодовольно расправила юбку. Мне даже показалось, что я не понимала людей, которые предпочитают наряжаться в мешки. Последним появился Лекс. Он ввалился в паб как к себе домой, самоуверенный и гордый тем, что опоздал - наглец, убежденный в собственной неотразимости. Он мне не понравился с первого взгляда. Не зря ведь говорят, что человек ненавидит тех, в ком узнает себя. - Как дела, нормально? - весело спросил Лекс, оглядывая собравшихся. - Мел, дорогая. - Он потрепал ее по волосам. Та обрадованно заулыбалась. - Роб, мальчик мой, - и его тоже шлеп по волосам. Я скривилась. А будь я собакой, то, наверное, оскалилась бы и зарычала. Я уже ждала, что его рука метнется в мою сторону - если коснется выше затылка, точно укушу. - А ты, наверно, Сэм? В ответ я гипнотически сощурила глаза, что означало: "Даже не мечтай коснуться моих волос". Однако - вот досада - стоило нашим взглядам встретиться, как враждебность моя куда-то испарилась. Словно что-то щелкнуло внутри. Так обычно бывает, когда два человека вдруг осознают, что их тянет друг к другу; его глаза слегка расширились, и я поняла, что он почувствовал то же самое. Мы кивнули друг другу - пожимать руки в такие мгновения не стоит, вдруг шибанет электрическим разрядом. - Недавно видел статью о тебе в "Геральд", - как ни в чем не бывало заговорил Лекс. Он подвинул стул и сел, этак типично по-мужски - широко расставив ноги, словно говоря: "у меня такие здоровые яйца, что по-другому сидеть я просто не могу". - Милая фотка. Это ты делала декорации к Шекспиру на Кингз-Кросс? |
|
|