"Эрнест Хемингуэй. Рассказы (Избранное)" - читать интересную книгу автора

- Конечно.
Перестав озираться и поглядев на соседей по столу, я понял, что она
ужасно, просто ужасно противна. Но когда вернулся официант, оказалось, что,
обратившись ко мне, она предлагала мне выпить с ними. Ее кавалер был не
очень-то решителен, но ее решительности хватало на обоих. Лицо у нее было
жесткое, полуклассического типа, и сложение под стать укротительнице львов,
а кавалеру ее не следовало еще расставаться со школьной курточкой и
галстуком. Однако он их сменил. На нем, как и на всех прочих, была кожаная
куртка. Только на нем она была сухая, должно быть, они сидели тут еще до
начала дождя. На ней тоже была кожаная куртка, и она шла к типу ее лица.
К этому времени я уже пожалел, что забрел в Чикоте, а не вернулся прямо
домой, где можно было переодеться в сухое и вшить в свое удовольствие, лежа
и задрав ноги на спинку кровати. К тому же мне надоело смотреть на эту
парочку. Лет нам отпущено мало, а противных женщин на земле слишком много,
и, сидя за столиком, я решил, что хотя я и писатель и должен бы обладать
ненасытным любопытством, но мне все же вовсе не интересно, женаты ли они, и
чем они друг другу приглянулись, и таковы их политические взгляды, и кто из
них за кого платит, и все прочее. Я решил, что они, должно быть, работают на
радио. Каждый раз, когда встречались в Мадриде странного вида люди, они, как
правило, работали на радио. Просто чтобы что-нибудь сказать, я, повысив
голос и перекрикивая шум, спросил:
- Вы что, с радио?
- Да, - сказала девушка. Так оно и есть. Они с радио
Как поживаете, товарищ, - спросил я немца.
Превосходно. А вы?
Вот промок, - сказал я, и он засмеялся, склонив голову набок.
У вас не найдется покурить? - спросил он.
Я протянул ему одну из последних моих пачек, и он взял две сигареты.
Решительная девушка - тоже две, а молодой человек с лицом школьника -одну.
- Берите еще, - прокричал я.
- Нет, спасибо, - ответил он, и вместо него сигарету взял немец.
- Вы не возражаете? - улыбнулся он.
- Конечно, нет, - сказал я, хотя охотно возразил бы, и он это знал. Но
ему так хотелось курить, что тут уж ничего не поделаешь.
Вдруг пение смолкло, или, вернее, наступило затишье, как бывает во
время бури, и можно было разговаривать без крика.
- А вы давно здесь? - спросила решительная.
- Да, но с перерывами, - сказал я.
- Нам надо с вами поговорить, - сказал немец.- Серьезно поговорить.
Когда бы нам для этого встретиться?
- Я позвоню вам, - сказал я.
Этот немец был очень странный немец, и никто из хороших немцев не любил
его. Он внушил себе, что умеет играть на рояле, но если не подпускать его к
роялю, был ничего себе немец, если только не пьянствовал и не сплетничал, а
никто не мог отучить его ни от того, ни от другого.
Сплетник он был исключительный и всегда знал что-нибудь порочащее о
любом человеке в Мадриде, Валенсии, Барселоне и других политических центрах
страны.
Однако пение возобновилось, а сплетничать в голос не так-то удобно. Все
это обещало скучное времяпрепровождение, и я решил уйти из бара, как только