"Эрнест Хемингуэй. У нас в Мичигане" - читать интересную книгу автора

еда, и его кузница. Он выпил еще стаканчик. К ужину мужчины явились сильно
навеселе, но держали себя с достоинством. Лиз подала ужин, а потом села за
стол вместе с остальными. Ужин был хороший. Мужчины сосредоточенно ели.
После ужина они опять перешли в гостиную, а Лиз и миссис Смит убрали со
стола. Потом миссис Смит ушла к себе наверх, и скоро Смит вышел в кухню и
тоже поднялся наверх. Джим и Чарли еще оставались в гостиной. Лиз сидела в
кухне у плиты, делая вид, что читает, и думала о Джиме. Ей не хотелось
ложиться спать, она знала, что Джим пройдет через кухню, и ей хотелось еще
раз увидеть его и унести это воспоминание о нем с собой в постель.
Она изо всех сил думала о Джиме, когда он вышел в кухню. Глаза у него
блестели, волосы были слегка взлохмачены. Лиз опустила голову и стала
смотреть в книгу. Джим подошел сзади к ее стулу и остановился, и ей было
слышно его дыхание, а потом он обнял ее. Ее груди напряглись и
округлились, и соски отвердели под его пальцами. Лиз очень испугалась, -
до сих пор никто ее не трогал, - но подумала: "Все-таки он пришел ко мне.
Все-таки пришел".
Она вся сжалась, потому что ей было очень страшно и она не знала, что
делать, а потом Джим крепко прижал ее к стулу и поцеловал. Ощущение было
такое острое, жгучее, болезненное, что ей казалось, она не выдержит. Она
чувствовала Джима сквозь спинку стула, и ей казалось, что она не выдержит,
а потом что-то внутри отпустило, и ощущение стало теплее, мягче. Джим
крепко и больно прижимал ее к стулу, и теперь она сама хотела этого, и
Джим шепнул: "Пойдем погуляем".
Лиз сняла с кухонной вешалки пальто, и они вышли на улицу. Джим обнял
ее, они то и дело останавливались и прижимались друг к другу, и Джим
целовал ее. Луны не было, они шли лесом, увязая по щиколотку в песке, к
пристани и складам на берегу залива. Вода плескалась о сваи, по ту сторону
залива чернел мыс. Было холодно, но Лиз вся пылала, потому что Джим был
рядом. Они сели под стеной склада, и Джим привлек ее к себе. Ей было
страшно. Одна рука Джима расстегнула ей платье и гладила ее грудь, другая
лежала у нее на коленях. Ей было очень страшно, и она не знала, что он
сейчас будет делать, но придвинулась к нему еще ближе. Потом рука, тяжело
лежавшая у нее на коленях, соскользнула, коснулась ее ноги и стала
подвигаться выше.
- Не надо, Джим, - сказала Лиз. Рука двинулась дальше.
- Нельзя, Джим, нельзя. - Ни Джим, ни тяжелая рука Джима не слушались
ее.
Доски были жесткие. Джим что-то делал с нею. Ей было страшно, но она
хотела этого. Она сама хотела этого, но это ее пугало.
- Нельзя, Джим, нельзя.
- Нет, можно. Так надо. Ты сама знаешь.
- Нет, Джим, не надо. Нельзя. Ой, не хорошо так. Ой, не надо, больно.
Не смей! Ой, Джим! О!
Доски пристани были жесткие, шершавые, холодные, и Джим был очень
тяжелый и сделал ей больно. Лиз хотела оттолкнуть его, ей было так
неудобно, все тело затекло. Джим спал. Она не могла его сдвинуть. Она
выбралась из-под него, села, оправила юбку и пальто и кое-как причесалась.
Джим спал, рот его был приоткрыт. Лиз наклонилась и поцеловала его в щеку.
Он не проснулся. Она приподняла его голову и потрясла ее. Голова скатилась
набок, он глотнул слюну. Лиз заплакала. Она подошла к краю пристани и