"Маркус ван Хеллер. Дневник Мата Хари " - читать интересную книгу автора

а от клейких выделений. Даже если бы они не появились, я бы все равно не
смогла наслюня-вить палец, потому что не могла убрать руку из опасения
прервать эти заряды высшего наслаждения, которые, ка-залось, исходят от
всего моего тела, как удары электриче-ского тока. Мой рот высох, мои губы
исторгали стонущие звуки, которые я просто не могла остановить.
Не знаю, сколько времени я лихорадочно работала рукой между
раздвинутыми бедрами. Они конвульсивно содрогались, и все, что я
осознавала,- это нарастающее возбуждение. Я чувствовала себя так, как будто
летела в бездонную пропасть. Внезапно мои руки стало сводить судорогой -
меня пронзила молния; что-то неведомое заполонило меня, было странное
чувство, что меня заса-сывает смерч, становится то жарко, то холодно, и все
это в одно мгновение. Мои пальцы были покрыты остро пахнущей жидкостью. Я
вдруг иссякла, почувствовала себя! разбитой, голова закружилась, и в этот
момент послышалея резкий, враждебный голос моего дяди Герарда:
"Ты что это делаешь, Маргарета?" Глава 2. ГРЕХОВНЫЕ СТРАСТИ
Ужасно, когда тебя застают врасплох в самый неподходящий момент, и
вдвойне ужасно, если свидетелем твоего позора стал такой человек, как дядя
Герард.
Одни считали его воплощением набожности, другие - невыносимым
лицемером, но все сходились на том, что он обладает особым умением
невероятно усложнять са-мые простые вещи. Это именно дядя Герард много лет
подряд настаивал, чтобы городской совет запретил жен-ские декольте и снабдил
гипсовые статуи фиговыми лист-ками... Его строгие моральные взгляды вызывали
среди горожан немало насмешек, но никто не решался вступать с ним в спор -
того и гляди, прослывешь греховодником и смутьяном.
Он был отцом Вилема, хотя трудно себе представить, чтобы дядя хоть одну
ночь провел в постели со своей женой. Она, бедняжка, жила в его доме на
положении мо-нашки и рано умерла от тоски и одиночества...
Когда дядя без стука вошел в мою комнату, я так испу-галась, что забыла
даже поправить юбку. Он не мигая долго рассматривал меня, обнаженную и
беззащитную, а потом резко повернулся и, уходя, процедил сквозь зубы
несколько слов. Это был приказ. Я должна прийти к нему после ужина.
Предстоящий разговор не сулил ничего хорошего. Я помнила, как дядя
сверлил глазами мою наготу... Во вре-мя ужина кусок не лез в рот, и все
решили, что я нездоро-ва. Меня отправили спать пораньше, но разве я могла
ус-нуть?.. Поздним вечером я вышла из своей комнаты и, крадучись, на
цыпочках отправилась в другой конец до-ма. По пути я не раз останавливалась
и забивалась в тем-ные углы, заслышав чьи-то шаги... Но больше всего
стра-шила встреча с дядей. Простит ли он меня? Про себя я ре-шила: если дядя
не согласится хранить в тайне все, что видел,- мне не жить. В городе много
глубоких рек и ка-налов...
Робко постучала в дверь и услышала резкое: "Войди-те!" У меня отнялись
ноги, но я собралась с силами и вошла. Дядя сидел в глубоком кресле
вполоборота к две-ри, он мельком взглянул на меня и молча отвернулся. Я
бросилась ему в ноги и, запинаясь, стала умолять его ни-кому не рассказывать
о случившемся.
Он выслушал меня с каменным лицом, а затем загово-рил медленно и
жестко, чеканя каждое слово:
- Ты должна понять, что я не могу потворствовать те-бе. Мой долг -
предупредить твоих родителей. Пора от-крыть им глаза! Дьявол, да, дьявол