"Стефан Геймс. Книга царя Давида " - читать интересную книгу автора

лицах подобострастную серьезность. Довольным голосом он заключил:
- "И то, чего ты не просил, Я даю тебе, и богатство, и славу, так что
не будет подобного тебе между царями во все дни твои. И если будешь ходить
путем Моим, сохраняя уставы Мои и заповеди Мои, как ходил отец твой Давид,
то и жизнь твоя будет долгой".
Тут священник Садок и пророк Нафан захлопали в ладоши, а писцы Елихореф
и Ахия, сыновья Сивы, восхищенно вытаращили глаза. Дееписатель же Иосафат,
сын Ахилуда, воскликнул, что никогда в жизни не слыхал более замечательного
сна, такой сон воистину способен растрогать сердца и умы. Один Ванея, сын
Иодая, хранил молчание; на его мощных скулах играли желваки, будто он
пережевывал что-то горькое. Царь Соломон сошел с трона, приблизился ко мне,
положил на плечо свою короткую, толстую руку и спросил:
- Ну как?
Я ответил, что царский сон и впрямь жемчужина красоты необычайной; он
богат поэтическими находками и замечательными мыслями, а главное - служит
доказательством того, сколь глубоко чтит царь нашего Господа Бога,
неисповедимую Его волю и промысел.
- Это слова поэта, - проговорил царь.- Интересно, что скажет историк?
От моего приставника из Езраха я слышал, будто ты пишешь историю народа
израильского.
- Вещий сон, о мудрейший из царей, - сказал я с низким поклоном, -может
сыграть в Истории не меньшую роль, нежели потоп, или могучее войско, или
Божье проклятие, особенно если этот сон так прекрасно рассказан, да еще
письменно засвидетельствован.
Царь в легком замешательстве вновь поглядел на меня, затем губы его
растянулись в широкой улыбке, и он сказал:
- Видывал я глотателей мечей и пожирателей огня, но никогда еще не
встречал человека, который так ловко удерживается на лезвии ножа. А ты что
думаешь, Ванея, сын Иодая?
- Слова... - проворчал Ванея, - каких только слов не наслушался я во
дни отца вашего, царя Давида, и умных, и благочестивых, и просительных, и
угрозных, и хвастливых, и льстивых... Только где сейчас все те краснобаи?
Лицо царя Соломона помрачнело. Возможно, вспомнил он о судьбе своих
братьев Амнона и Авессалома, или военачальника Урии, первого мужа своей
матери, или о судьбе многих других людей, к смерти которых был, причастен
Ванея, сын Иодая.
Дееписатель же Иосафат, сын Ахилуда, сказал, что я действительно зван
пред светлый лик царя как человек, искусно владеющий словом, а пророк Нафан
добавил - одного, мол, кормит меч, другого - слово, ибо Господь Бог в
безграничной мудрости Своей создал множество разных тварей, рыб и птиц,
хищного зверя и кроткую овцу, а надо всеми ними поставил льва, столь же
могучего, сколь и мудрого. Тут он поклонился царю Соломону, после чего
священник Садок заметил, нельзя, дескать, забывать при этом, что путь в
преисподнюю указан человеку змием, потому следует опасаться слишком уж
бойкого языка и сладких речей. Из всего этого я заключил, что среди
приближенных царя Соломона есть разногласия, поэтому человеку постороннему
нужно соблюдать тут крайнюю осторожность.
А царь Соломон вернулся на трон и уселся меж херувимов. Поглаживая их
носы, он сказал мне:
- Тебе, Ефан, сын Гошайи, наверняка известно, что отец мой, царь Давид,