"Андрей Хазарин. Союз обворованных ("Детективная фирма АСДИК" #3) " - читать интересную книгу автора

полусне, когда внешний сенсорный шум отключен и слабые сигналы подсознания
воспринимаются с полной ясностью, он четко осознал, что причина его
беспокойства - некая пигалица рыжеватой масти по имени Анна Георгиевна
Иващенко. "Иващенко, по мужу Колесникова!" - внес коррективу неусыпный
страж откуда-то из левого полушария, и Борису Олеговичу захотелось снова
встать и выкурить теперь уже трубку...
Дубов, человек, науке не чуждый, не ограничивал круга чтения
литературой по собственной химической специальности, заглядывал и в другие
области, хотя бы на популярном уровне, и потому знал, среди прочего, что
природа сотворила мужчину существом отнюдь не моногамным. "А против природы
не попрешь", как говаривал кто-то из естествоиспытателей покрупнее него
рангом. Жизнь научила не ставить перед собой неразрешимых задач, так что
Борис Олегович и не пытался вступать в единоборство с природой. Да и Уайльд
считал, что "лучший способ преодолеть искушение - это поддаться ему". Или
это был не Уайльд, а Шоу?..
Однако человек - существо, сотканное из противоречий. Поступки его
определяются не только заложенными природой инстинктами, не только
базисными социальными мотивами (как то стремлением к благосостоянию), но и
факторами надстроечными, вроде моральных норм. И хоть твердо знал Борис
Олегович, что всякие там десять заповедей, они же моральный кодекс
строителей коммунизма, заповеданы стаду, а не пастырям его, хоть в
ежедневной практической деятельности привык упомянутые заповеди нарушать
оптом и поштучно, по мере производственной необходимости, все же полностью
избавиться от них не удавалось. Да и не следовало, иначе трудно было бы, с
одной стороны, сохранять имидж интеллигента, а с другой - правильно
прогнозировать поведение неоднократно упомянутого выше маленького человека,
который есть основной природный ресурс бизнесмена и который, как ни
странно, в массе своей эти заповеди чтит, а временами и соблюдает.
В силу сказанного была у господина Дубова манера, им самим не
осознаваемая, обосновывать естественные порывы своей натуры (или, если
угодно, натуральные порывы своего естества) соображениями сугубо деловыми.
В тот же день, встретившись на регулярном совещании "особой тройки",
как любил пошутить Борис Олегович, со своими ближайшими коллегами,
директором-распорядителем Дювалем и юрисконсультом Зиневским, он с трудом
дожидался окончания докладов о предварительных итогах года и тактических
планах на начавшийся квартал.
Адам Сергеевич, человек чуткий, быстро уловил нетерпение шефа и доклад
плавно округлил.
Дубов поднялся, набил трубку и зашагал туда-сюда.
- Коллеги! Сан Саныч, Адам Сергеич... Хочу поделиться с вами своими
мыслями и тревогами. С одной стороны, фирма живет и процветает, вы сами
отметили спрятанные за сухими цифрами переломные события, которые
определили наш прогресс в истекшем году и направления развития на год
наступивший. С другой стороны, я хотел бы заострить ваше внимание на некоей
мелочи, хоть она почти незаметна на фоне нашего главного успеха -
исчезновения с арены господина Арсланова...
Подручные беспокойным шевелением в креслах изобразили напряженное
внимание к словам мэтра.
Дубов остановился, ткнул перед собой мундштуком трубки:
- Мы так и не знаем до конца, насколько были обоснованны подозрения,