"Борис Хазанов. Полное собрание сочинений Тучина (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

торжественной встречи, на которую втайне рассчитывал. Через полгода редакция
закрылась; друзей он не приобрел, языка не знал и не чувствовал желания
учиться; получал пособие; жена моталась по городу, была почтальоном,
уборщицей, подавальщицей в пивном саду, раздавала душеспасительные брошюры.
Тучин сидел дома и, похоже, ничем, кроме своего нескончаемого писания,
не интересовался. Как вдруг что-то сдвинулось с места, словно потянуло
гниловатым весенним ветерком. Разнеслись небывалые вести. Тучин решил -
опять же подобно многим,- что настал его час. Наконец-то его начнут печатать
на родине. Были какие-то обещания, телефонные звонки, письма, которые он
прятал.
Были посланы рукописи, на которые, правда, не последовало никакой
реакции: то ли не дошли, то ли не понравились. И когда он собственной
персоной отправился в Россию, один, без жены, для переговоров, ни у нее, ни
у него - по крайней мере ей так казалось - и мысли не было о том, что он не
вернется.IIПредставительство нашего отечества по-прежнему рассматривает себя
как осажденную врагами крепость. С вами разговаривают через черное стекло, и
русская речь отнюдь не облегчает общения. Беседа напоминает допрос. Чтобы
попасть к начальству, требуется разрешение, на основании которого выписывают
пропуск. Мрачная личность обхлопывает вас, надеясь найти оружие.Все же
кое-каким начаткам цивилизации они научились. Мне даже предложили сесть.
Человек за столом был одет в костюм цвета вишневого компота, из кармашка
торчал платочек. Я предъявил ходатайство Института славистики и письмо от
ПЕН-клуба."Да, но мы-то тут при чем?""Если не ошибаюсь,- сказал я,
поспешно пряча в карман всю эту липу,- для оформления визы требуется вызов
от учреждения, которое приглашает"."Либо от родственников"."У него нет
родственников. Приглашение могло быть только от какой-нибудь редакции или
издательства"."Так в чем дело?""Я и говорю. Хотелось бы выяснить. К кому он
поехал?""Послушайте,- сказал консул,- мне не совсем понятно.
Если вы потеряли связь с человеком, напишите в
Москву"."Кому?""Это уж ваше дело".Наступила пауза; видя, что я не
собираюсь уходить, он спросил:"Но ведь он российский гражданин, зачем ему
приглашение?""Он эмигрант",- сказал я."Ага.
Ах вот оно что! Так бы сразу и сказали!"Человек поглядел на меня,
прищурив один глаз, точно прицелился. Стоит ли говорить о том, что я
отправился в эту контору не без внутреннего сопротивления и даже трепета;
вот что значит быть "бывшим".Вот что значит унести ноги, но оставить на
родине свою плененную тень, свое дело с грифом "Христос воскрес". Прошу
прощения, так называлась надпись "ХВ" на папках: хранить вечно. Теперь я
находился на экстерриториальной территории, или как там это у них
называется. Переступив порог консульства, я очутился в стане врага. Как и
Тучин, я был бесподданным; лишенный родины, я числился ее изменником. И
человек в модном костюме, выдававший себя за дипломата - я-то прекрасно
знал, кто они такие,- мог сделать со мной все что угодно, мог предъявить мне
самое абсурдное обвинение. Он уже протягивал руку к селектору.Сиплым голосом
я произнес:"У него здесь жена и мать. Жена думает, что он там сошелся с
кем-то... с какой-нибудь женщиной..."Консул развел руками."Ну, знаете. Тогда
я вообще не понимаю, что вам от нас нужно!"Он добавил:"Может быть, тоска по
родине?""Может быть,- сказал я, несколько оправившись.- Только на Тучина это
как-то мало похоже. В том-то и дело. Он уехал, не оставив никаких
распоряжений. От него нет никаких вестей. Мог хотя бы позвонить! Мы, его