"Борис Хазанов. Далекое зрелище лесов (роман)" - читать интересную книгу автора

полюбуйся на него,- сказал Василий Степанович, кивая на Аркашу, который
сидел, свесив голову с мокрыми, слипшимися волосами.- Колхозничек... Эй,
землячок! Аркашка! Проспишь все царство".
В ответ Аркадий проговорил что-то.
"Громче! Не слышу".
"А я чего, я ничего",- сказал Аркадий.
"Вот то-то и оно, что ничего!" - заметил наставительно Василий Степанович.
"Домой ступай, посидел - и хватит",- приговаривала Мавра Глебовна, пытаясь
вытащить Аркашу из-за стола. Гость вызвался помочь, вдвоем закинули себе на
плечи руки Аркадия и повели домой.
"Чего привязались-то? - Он лежал на лоснящемся от мазута тряпье.- Тить
твоюї"
Вышли из вонючей хибары на волю. Мавра Глебовна вздохнула.
"Благодать-то какая! Век бы жила здесь".
Он спросил, что же ей мешает здесь оставаться.
"Да Василий Степаныч хочет в город насовсем переселяться. Новую квартиру
дают".
"А как же хозяйство?"
"Распродать. А я не могу. Как это я свою корову продам? Да и кому
продавать-то?"
"Мне продай",- сказал Аркадий, выходя на порог.
"Эва,- сказала Мавра Глебовна,- покупатель нашелся. Да ты и корову доить не
умеешь".
"Чего ж тут уметь? Тяни за сиськи, и все дела".
"Иди спи".
"Сама иди! Я уж выспался".
"Ладно, Аркаша,- промолвила Мавра Глебовна.- Люди меж собой разговаривают,
ты не встревай".

IX

Казалось, что прекрасной погоде не будет конца, но спустя несколько времени
новое удивительное явление природы изумило и озадачило жителя деревни;
возвращаясь с прогулки, он увидал за рекой над лесами необычный закат.
Слепящее солнце опускалось, как в могилу, в магму лиловых облаков -
подозрительный знак надвигающегося ненастья. Так и случилось, и даже скорей,
чем предсказывала примета: кинжалы молний исполосовали небо, едва лишь
спустилась ночь; вдали заурчало, зарокотало, грохнуло над деревней; всю ночь
шумел ливень, приезжий из города поднимал голову с подушки и смотрел во
тьму, где угадывались окна, а под утро заснул так крепко, что проспал добрую
половину дня; часы показывали совершенно невообразимое время. Пошатываясь,
он прошлепал по темной избе и приник к окошку: все струилось, все
обволоклось мокрой ватой облаков, временами, остервенясь, дождь хлестал в
стекло. Дачник пил из чайника остывший чай, выбегал в огород по малой нужде
- там все звенело и шелестело, дрожа от холода, лежал под одеялом, поверх
которого было наброшено пальто и еще что-то, и снова опустилась ночь, и во
сне он слышал все тот же однообразный звон дождя. Его разбудил стук в дверь
на крыльце, было мутное, серое утро; он выбрался из-под груды тряпья,
отворил, соседка, босая, с мокрым подолом, с клеенкой, наброшенной на голову
и плечи, с крынкою молока под мышкой, вошла следом за ним через мокрые сени