"Вильгельм Гауф (Хауф). Холодное Сердце (Сказка)" - читать интересную книгу автора

своем разорении. Вдруг он заметил, что кто-то идет рядом, он обернулся, и
оказалось, что это Стекляшничек. Тут Петер пришел в ярость и, совсем обнаглев,
заявил, что во всех его бедах виноват этот коротышка.
- Что делать мне теперь с лошадью и повозкой? - воскликнул он. - На что
мне стекловарня и все мое стекло? Даже когда я был ничтожным
мальчишкой-угольщиком, я жил веселей и не знал забот. А теперь я жду со дня на
день, что явится окружной начальник, оценит мое добро и продаст его с торгов
за долги.
- Вот как? - сказал Стекляшничек. - Вот как? Значит, это я виноват в том,
что ты несчастлив? Такова, значит, благодарность за мои благодеяния? Кто велел
тебе задумывать такие глупые желания? Ты хотел стать стекловаром и не знал,
куда сбывать стекло? Разве я не говорил тебе, что в желаниях надо быть
осмотрительней? Ума-разума - вот чего, Петер, тебе не хватало.
- Что значит ума-разума?! - воскликнул тот. - Я малый неглупый, не глупее
других, и я докажу тебе это, Стекляшник! - С этими словами он грубо схватил
маленького человечка за шиворот и заорал: - Попался, старичок-лесовичок?!
Теперь я назову третье свое желание, и ты его выполнишь. Не сходя с места, я
требую дважды по сто тысяч талеров, и дом, и... ай! - закричал он и задергал
рукой, потому что лесовичок превратился в раскаленное стекло и обжег ему руку
искрами пламени. А человечка больше не было видно.
Еще много дней распухшая рука напоминала Петеру о его неблагодарности и
глупости. Но потом он заглушил свою совесть и сказал:
- Если даже продадут стекловарню и все прочее, у меня все-таки останется
толстяк Эцехиль. Пока у него по воскресеньям есть деньги, у меня они тоже
непременно будут.
Правильно, Петер! Ну а если у него их не станет? Так оно однажды и вышло,
и это был неслыханный в арифметике случай. Как-то в воскресенье он подъехал к
трактиру, люди высунулись из окон, и кто-то сказал: "Вот и Петер-игрок!",
другой подхватил: "Да, Император от танцев, богач-стекловар", а третий покачал
головой и сказал: "На богатстве можно поставить крест, ходят всякие толки об
его долгах, а в городе один человек сказал, что окружной начальник, того и
гляди, опишет его добро". Тем временем богач Петер чинно и важно поздоровался
с гостями, стоявшими у окон, слез с повозки и крикнул:
- Добрый вечер, славный хозяин! Что, толстяк Эцехиль уже здесь?
И низкий голос ответил:
- Входи, Петер! Твое место тебя ждет, а мы уже засели за карты.
Петер Мунк вошел в трактир, сразу полез в карман и понял, что Эцехиль
хорошенько запасся, потому что его, Петера, карман был битком набит деньгами.
Он подсел к сидевшим за столом и стал играть. Он то выигрывал, то
проигрывал, и так они играли до тех пор, пока другие честные люди не пошли с
наступлением темноты по домам. Потом они играли при свечах, пока два других
игрока не сказали: "Довольно, пора домой к жене и детям". Но Петер-игрок стал
убеждать толстяка Эцехиля остаться. Тот долго не соглашался, но наконец
воскликнул:
- Ладно, сейчас я пересчитаю свои деньги, и мы поиграем в кости. Ставка
будет пять гульденов, по меньшей только детям играть.
Он вынул кошелек и сосчитал деньги, оказалось сто гульденов, а
Петеру-игроку уже и считать не надо было, он теперь и так знал, сколько у него
чистоганом. Но если Эцехиль прежде выигрывал, то теперь он проигрывал ставку
за ставкой и ругался на чем свет стоит. Если у него выходил дублет, то сразу