"Джулия Гарвуд. Скрытая ярость ("Братья Бьюкенены" #5) " - читать интересную книгу автора

Глава 9

Память у Кейт была избирательная. В ходе долгой болезни матери они с
сестрами провели как будто целую жизнь в приемных покоях, комнатах ожидания,
в предбанниках кабинетов, но, спроси кто-нибудь, она не сумела бы описать ни
одного из этих помещений. Детали вроде рисунка на обоях, предметов мебели,
цвета ковра просто не задерживались у нее в памяти - возможно, потому, что
были типичными, стереотипными и неприветливыми для тех, кто вынужден был там
находиться.
Зато она отлично помнила людей, что входили в те помещения в ее
присутствии, хотя и в них было нечто по большому счету одинаковое - чувство
страха за себя или за близких. Люди уходили, а страх оставался, сгущался в
воздухе, пропитывал стены и предметы и, как вирус, передавался тем, кто
входил следующим.
Тягучее и вялое больничное время. Живой и деятельный страх лечебницы.
Отвратительная смесь того и другого.
В памяти Кейт всплывали семьи, сбившиеся вместе маленьким испуганным
стадом во взаимной бессознательной потребности в поддержке и утешении.
Помнила молодого мужчину с двумя детьми, которых он судорожно прижимал к
себе обеими руками, и с книжкой на коленях, которую механически им читал в
ожидании, пока врачи вынесут приговор: будет их мать жить или умрет. Помнила
и то, как, измученный неизвестностью, он не выдержал добрых новостей и
разрыдался прямо в лицо улыбающемуся хирургу.
Еще была престарелая женщина, сидевшая в сторонке, до тех пор пока в
комнату ожидания не вошли и не устроились с ней рядом сестры Маккена. Должно
быть, устав от молчания, она разговорилась о том, что ее мужу ставят
биостимулятор и что случай настолько сложный, что нельзя гарантировать
благополучный исход. За этим последовали истории из семейной жизни, о том,
какой хороший и добрый человек ее муж. Одна переходила в другую, женщина
говорила со все более лихорадочной поспешностью, словно пыталась заговорить
судьбу. Никто не мог вставить слова, и у Кейт затрещала голова. Она
попробовала отвлечься, воображая себе сверхмощные ушные затычки, и только
это помогло выдерживать болтовню соседки с сочувственной улыбкой на губах.
Ожидание само по себе не слишком приятно, а ждать в больнице - это
что-то вроде испытания на прочность. День, когда Кейт проводила Джордан в
операционное крыло, стал для нее как раз таким испытанием. Для начала возник
какой-то срочный случай, и время операции передвинулось на десять часов, а
между тем Джордан подготовили уже к половине седьмого. К счастью, с ней
разрешили оставаться в предбаннике операционной, но в конце концов ее
увезли, и медсестра, по виду не старше двенадцати лет, взялась проводить
Кейт в комнату ожидания. После долгих блужданий по коридорам та усомнилась,
что провожатая знает, куда идти. Нужное помещение оказалось, как и следовало
ожидать, в непосредственной близости оттого, куда увезли Джордан, и они
волей-неволей попали туда, сделав полный круг по громадной больнице.
Вообще говоря, комнат было две, одна основная - со столом, телефоном и
юной особой, очень похожей на провожатую Кейт. К ней следовало обращаться "с
любыми возникшими вопросами" (что против воли заставило улыбнуться), она же
вызывала родных, когда это требовалось. Назвав свое имя, Кейт огляделась и,
не обнаружив ни одного свободного места, прошла в комнату поменьше, откуда