"Джон Харви. Ты плоть, ты кровь моя" - читать интересную книгу автора

Шейн продал все кредитные и дебетовые карточки Пам Уилсон и Джеральда
Керсли, за исключением одной. Деньги он сложил в носок, который засунул на
самое дно своей спортивной сумки. Даже Эйнджел не знала, куда он его
спрятал. Шальные деньги. Маккернан научил его, что с ними делать. "В каком
бы дерьме ты ни оказался, - говорил он, - всегда держи хоть что-то про
запас. И уж когда до самой крайности дойдешь, вот тогда..."
Маккернан его и многому другому научил, и все это хорошо запомнилось,
не то что названия созвездий и звезд.
"Всегда старайся сохранять преимущество, никогда не поддавайся. Всегда
старайся иметь что-то про запас, какой-нибудь козырь на всякий случай.
Бритву, например, или нож. И если придется пустить его в ход, делай это
быстро. Всегда старайся взять верх. Сдерживайся, дожидайся решающего
момента. Не срывайся в ситуациях, когда это может привести к одним
неприятностям. А неприятностей у тебя будет предостаточно, вот увидишь".
И еще были советы Маккернана насчет женщин, насчет девчонок: "Не
обращай внимания на то, что они говорят, им всем такое нравится, чуть-чуть
того, чуть-чуть этого, они сами такое любят. Чуть-чуть грубо... И так... И
вот эдак..."
Когда Эйнджел оказалась в его спальном мешке, с ней все было
по-другому, слишком тесно, мало места, что тут особого можно сделать? Но
теперь у них был фургон: достаточно места, полная изолированность. В Ньюарк
они приехали поздно ночью, что-либо предпринимать уже совершенно не
хотелось, разве что выпить пару банок пива, выкурить косячок, потом, может,
"колесом" отполировать - среди здешней публики ходило много вполне приличной
"дури" - амфетамины, экстази... Шейн был в отличном настроении, уже слегка
забалдел и стал призывно поглядывать на Эйнджел, и хотя она сказала "нет" на
предложение "добавить" после пары косячков, он решил, что это никакого
значения не имеет. Как только они вернутся в свой фургон, все будет о'кей.
Когда они забрались внутрь, он схватил ее и, швырнув на пол, задрал ей
сзади юбку и засунул руку между ног. Она закричала, и он зажал ей рот рукой,
а когда она укусила его за палец, ударил по лицу. Он снова схватил ее, она
оттолкнула его руки, и тогда он врезал ей, как следует врезал - пусть знает,
кто тут хозяин. Потом пихнул ее на пол и больно ухватил за грудь, упал на
нее, с силой засунул в нее пальцы, не обращая внимания на то, какая она вся
напряженная и как у нее там сухо.
- Шейн! Шейн! Шейн, больно! Больно же! Ты что, с ума спятил, мать
твою?!
Но он злорадно продолжал пихать пальцы еще глубже. Она ухватила его за
запястье и вцепилась в него:
- Шейн! Прекрати! Да прекрати же, Бога ради!
Шейн покачнулся и тяжело перевел дыхание.
По лицу Эйнджел текли слезы, слезы и сопли. Она осторожно подняла ноги,
сведя вместе, и натянула на них юбку.
- Извини, - произнес он минуту спустя. - Я думал...
- Что ты думал?!
Шейн отвернулся.
- Ты думал, что я такая, да? Ты думал, я именно этого хочу?
- Ага. - Его было едва слышно.
- Ох, Шейн...