"Михаил Харитонов. Зина" - читать интересную книгу автора

- Папа, не слушай её, - сказал Дем.
- Не смей называть меня в женском роде! - заорал кот.
- Дети, хватит ссориться, - сказал профессор. - Пен, сделай мне кофе.
- Водку пили, - недовольно повёл носом Пен, извлекая откуда-то чашку и
садясь на неё.
Кофе был и в самом деле отменный.
- Что там Зина? - как бы между прочим поинтересовался Дем.
- Сейчас припрётся, - вздохнул кот. - Я уже не могу время держать, она
в этом отношении круче:
- Вот же ведьма, - пёсик оскалился. - Свалилась на нашу голову: Я-то
надеялся, что её не стало.
- А я всегда был уверен, что она где-то прячется, - сказал кот.
- Ты мне можешь этого не напоминать? - с тоской в голосе спросил пёс.
- Ты сам начал, - отбрил кот.
- Н-да, непросто вам было в одной голове, - резюмировал Пенсов. Он
чувствовал, как водка начала действовать: навалилась, вяжет язык. - Ещё
кофейку можно? - попросил он котофея.
- Вот вы где! - скандальный бабский визг прорезал воздух.
- Дем, подержи время! - крикнул кот.
Море вспыхнуло ультрамарином и погасло.


*

Комната казалась большой - возможно, из-за отсутствия мебели. Белые,
шершавые на вид стены поднимались неожиданно высоко: метров на десять, если
не больше. Оттуда, из запотолочной темноты, свисала цепь, к которой была
подвешена сложная бронзовая люстра, обросшая, как сосульками, мелким висучим
хрусталём. Хрусталинки светились, вежливо отодвигая мрак на пристойное
расстояние.
Пол был покрыт чёрно-белым клетчатым ковром, напоминающим огромную
шахматную доску.
У окна стоял марокканский диван с резной спинкой - низкой, но всё-таки
заслоняющей подоконник. Из окна открывался вид на соседний дом, типичную
московскую пятиэтажку с застеклёнными лоджиями, возле которых синела
набухшая вена газовой трубы. Над домом висело хмурое непонятное небо - то ли
дождь, то ли сумерки, то ли просто скверный день.
Свечи на столе пылали ярко и печально, длинные языки пламени напоминали
долгие цыганские песни.
- Уютненько. Но депрессивно, - высказал своё мнение профессор.
Пен деликатно присел на полупустую чашку, доливая кофе.
- Ничего, что без сахара? - на всякий случай спросил котофейник. - Я
могу.
- Ты же знаешь, я всегда без сахара, - раздражённо сказал профессор и
тут же одумался: в конце концов, даже настоящий целый Дементий, прожив столь
насыщенную жизнь, мог бы тридцать три раза забыть о бытовых привычках рано
почившего родителя, а уж Дем и Пен тем более.
- Извини, папа, - кротко сказал кот. - Кстати, можешь называть меня в
женском роде. Я же всё-таки того: девочка, - зверёк засмущался. - Анима
дементьевская я!