"Михаил Харитонов. Зина" - читать интересную книгу автора

В этот вечер профессор впервые за последние тридцать лет назюзюкался
вдрабадан.
Сначала он выкушал остатки первой бутылки, заедая горькую жидкость
конфетками. Потом он почувствовал потребность в продолжении банкета и
вылакал рабочие запасы. Потом в ход пошёл деликатесный арманьяк. Кажется,
потом он названивал ненавистному Хапузову, потом порывался пойти в соседнюю
стекляшку за поллитрой, но не смог найти ботинки, потом было ещё что-то
невнятное, и, наконец, он отключился.
Проснулся Пенсов ночью от похмельного озноба. Его буквально трясло. В
желудке вообще творилось что-то неописуемо кошмарное, пересохший рот радовал
вкусом настоявшихся кошачьих ссак. Короче, ему было очень и очень хреново.
Зато голова была странно ясной. Клетки мозга, омываемые продуктами
разложения этилового спирта, ацетальдегидом и ацетатом, почему-то работали
на удивление чётко и слажено. А главное - несмотря на хуёвое телесное
состояние, Андрей Валентинович ощущал себя способным на всё. Вообще на всё.
Если бы Пенсов задумался о природе этого чувства, из памяти, наверное,
всплыло бы слово "вдохновение". Правда, светлым его назвать было нельзя -
скорее даже наоборот. Вдохновение накатило тёмное, с инфернальными
обертонами.
Но профессора подобные тонкости не интересовали.
Он встал с постели, нацепил на левую ногу резиновый шлёпанец. Кое-как
доковылял до стола. Протёр глаза, увидел - точнее, унюхал - четвертинку с
остатками водяры на дне. Зажмурился, дёрнул из корла. Не сблевал. Включил
компьютер, открыл папку с "Цыплёнком в табакерке".
- Значит, последняя книжка? - сказал он куда-то в пространство. - Проще
надо? Чтоб штырило? Чтоб жесть настоящая? Сделаем. Сейчас тебе будет жесть,
Жора.
Длинные профессорские пальцы хищно нависли над клавишами, как
эскадрилья немецких бомбардировщиков над спящим городом.


*

- Уффф, - Пенсов покрутил головой, разгоняя наваждение.
Белый песок сиял на солнце, шиповник розовел, море переливалось
аквамарином.
- А дальше-то что было? - поинтересовался он у собачайника.
- Может, всё-таки выпьем по чуть-чуть? - жалобно проскулил пёсик,
подкатывая носом стопку.
- Бррр: Мне сейчас как-то не очень, - признался профессор. - Свежие
воспоминания, знаете ли: Хотя это же наверное, того: наведённое? Гипноз
какой-нибудь?
- Ну почему же? - пёсик не сводил глаз с пустой стопки. - Вы, некоторым
образом, прожили этот кусочек жизни. Паравременной поток, изоморфный
галактическому:
- Так дальше-то что? - Пенсов почувствовал, что теряет терпение.
- Вы писали книгу, - собачайник постучал хвостиком по столу. - Неделю.
Пока не кончились запасы спиртного, - добавил он.
- М-м-м, - профессору стало стыдно. - У меня была коллекция коньяков:
- Была. А также четыре бутылки красного вина, херес, - это слово пёсик