"Михаил Харитонов. Слово" - читать интересную книгу автора

взгляд на своего гостя. Нежданного и нежеланного гостя.
Да, Тангрэйм мне не нравился. У него было слишком умное лицо. И
слишком спокойное. Лицо человека, который не делает глупостей.
Это-то и пугало: сама по себе высадка на Острове была вопиющей
глупостью, и он это прекрасно знал. Ещё более странным казался мне этот
нелепый разговор на религиозные темы.
- Ты не хуже меня знаешь учение Церкви, Тангрэйм, - добавил я, видя,
что он ждёт продолжения.
- Да, знаю, - голос Тангрейма мне тоже не нравился: он был слишком
гнусав и тонок для великого воина. Если бы не растрёпанная рыженькая
бородёнка, неопрятно свисающая на белый нагрудник, его можно было бы
заподозрить в отсутствии мужественности. - Но ведь есть вещи, Святой отец,
которые не говорят простым людям. У вас хранятся свитки, написанные
секретным письмом. Мой опыт говорит: то, что пишут в таких свитках, не
вполне совпадает с тем, что говорится на площадях...
- Но не в этом вопросе, - я поперхнулся, придвинул к себе чашу с
пресной водой, и чуть-чуть отхлебнул. Голубые водоросли считались очень
деликатной пищей, поскольку почти не содержали жёстких волоконец. Но моему
измученному желудку было достаточно и этого.
Я несколько раз судорожно срыгнул, пытаясь унять тошноту. Уже неделю я
не мог нормально поесть, и мне очень не хотелось и в этот раз оставлять
свой ужин в миске для блевотины.
Наконец, рвотные позывы утихли, зато по внутренностям начала
разливаться изжога. Кое-как перетерпев первый приступ, я собрался с силами
и продолжил:
- Не в этом случае. У нас, конечно, есть свои секреты. Но они касаются
в основном времён исторических. Что до начала сущего, то тайная и явная
история Церкви в этих вопросах говорят оно и то же. Разница, кхм, в
деталях.
Я почувствовал, что желудок всё-таки не может удержать ужин внутри, и
вытошнил его в миску.
Тангрэйм посмотрел на меня почти с сочувствием. Его молодость прошла в
казарме, где не бывает другой еды, кроме обычного солдатского пайка из
чёрных водорослей. Их невозможно удержать в желудке больше десяти минут,
так что после приёма пищи вся казарма лежит и стонет, пытаясь успеть
переварить хоть что-нибудь. Мне повезло больше: я начинал службу офицером
третьей категории, и мне полагалось свежее мясо с поля боя. Я вспомнил
сладкий вкус человечины, и почувствовал, как рот наполняется бессильной
голодной слюной. Всё-таки надо как-то поддерживать себя. Особенно сейчас.
Хватило бы чашки отвара с кровью. Но паломников на острове сейчас нет, и
обычное приношение служителям Церкви - немного крови из вены - временно
недоступно.
Проклятый Тангрэйм. Как некстати его сюда принесло.
- Это, кстати, тоже часть Наказания, - я показал на миску. - В мире,
откуда нас изгнали, пища разнообразна, её вкус приятен, и она не терзает
желудок. Водоросли там растут прямо из земли, а среди них ходят существа,
чья плоть слаще человеческой...
Тангрэйм усмехнулся.
- Да, я знаю. Очень красивая сказка. Хотя - не слишком ли жестоко
рассказывать её крестьянам, жующим чёрные водоросли, и мечтающим о лишнем