"Cто лет безналом" - читать интересную книгу автора (Держ Nik)

Глава 12

За окном завывал ветер. Арина ворочалась с боку на бок, считала до бесконечности барашков, но уснуть не могла. Утомившись от бесплодных попыток, девочка нащупала в темноте коробку со спичками, и зажгла свечу, благо родители в соседней комнате уже спали. Она достала из-под подушки зачитанную до дыр книжку, раскрыла её наугад и в который раз погрузилась в таинственный и увлекательный мир благородных рыцарей и принцесс, колдовства и магии.

— Несправедливо! — шептала она, пробегая глазами страницу. — Кому-то волшебные приключения, а кому-то ничего!

Она понимала, что все описанное в книге — выдумка, но ей до ужаса хотелось, чтобы все это было на самом деле.

— Маги, чародеи, волшебство, — тихо говорила она сама с собой, — как я хочу попасть туда!

— Маги, волшебство, — сварливо сказал кто-то рядом.

— Ой! — испуганно вскрикнула Арина. — Кто это?

— Тише ты, — прошептал неизвестный, — папеньку с маменькой разбудишь.

Арина огляделась по сторонам в поисках неизвестного собеседника, но рядом кроме домашнего любимца — черного кота Феофана, никого не было.

— Да я это, я, — заворчал кот.

— А ты что, умеешь говорить? — удивилась Арина.

— Да! — самодовольно усмехнулся кот. — Но, на весь волшебный мир нас всего двое: я и мой дедушка!

— Какой волшебный мир?! Помоги мне попасть туда! — возбужденно затараторила Арина. — Сейчас! Потом это все может оказаться лишь сном! — она подскочила с кровати, и как была в одной пижаме, кинулась к двери.

— Ты куда? — удивленно мяукнул Феофан. — Хоть шапку надень — зима на дворе!

— Точно, — остановилась Арина. — А как мы из дома выйдем? Дверь заперта, да и папеньку с маменькой точно разбудим!

— Давай через окно, — предложил кот, — я всегда так хожу. Первый этаж — лучше не придумать!

— Ладно, — подумав секунду, согласилась Арина, и понеслась к окну.

— Только ты это, — усмехнулся кот, — старайся потише, а то точно всех перебудим.

— Ты за собой следи, — отрубила девочка.

— Я-то могу тихо, — гордо сообщил кот, — у меня опыт. А вот насчет тебя я глубоко сомневаюсь.

Спрыгнув на землю, Арина с головой погрузилась в большой сугроб.

— Куда идти? — не растерялась девочка, кое-как выбираясь из снежной кучи и одновременно запихивая кота за пазуху.

— Иди прямо, — сказал кот.

— Я ничего не вижу, — сказала Арина, уткнувшись в мусорный бак.

— Это просто хорошая маскировка, — пояснил кот, — никто и не догадается, что здесь переход в иной мир. Ну, давай, лезь вот в этот крайний ящик.

— Ты первый, — засомневалась Арина.

— Хорошо, — согласился кот, — давай, кидай меня в бак. Только делай все как я, — предупредил Феофан.

Арина слегка подбросила кота над мусорным ящиком.

— Фантизма путизма! — заорал противным голосом кот, падая в контейнер.

В мусорке что-то громыхнуло, зашуршали старые газеты, во все стороны полетели картофельные очистки и гнилые овощи. Девочка с интересом наблюдала, что же будет дальше. А дальше ничего интересного не произошло: на краю контейнера вновь появился кот, весь перемазанный рыбьей требухой. Стряхнув банановую кожуру, что красовалась на его голове словно летняя панама, Феофан смущенно произнес:

— Кхм… я наверно это… место перепутал…

— А может, ты просто наврал?

— Я?! — кот прижал передние лапки к груди. — Да чтоб ты знала, я — самый честный кот в мире!

— Ага, — язвительно прищурилась девочка, — самый волшебный кот в мире, самый честный кот в мире, самый, самый… Ты самый хвастливый кот в мире!

— Я?! — обиженно вскричал кот. — Вот он, тот ящик — рядом стоит! Уж и перепутать нельзя! Фантизма путизма! — вновь прокричал он свою тарабарщину и нырнул в соседний ящик.

Из мусорки ослепительно полыхнуло.

— А ну, чего фулюганишь?! — услышала Арина рассерженный крик местного дворника. — Вот я тебе щас уши надеру и в околоток сведу!

— Была, не была! — решилась девочка, карабкаясь на край контейнера. — Фантизма путизма! — крикнула она, повторяя за котом странное заклинание. Затем зажмурила глаза и прыгнула вглубь тошнотворной мусорной кучи.

Солнце, весело смеясь, смотрело на Арину сквозь густые еловые лапы. Ночь странным образом превратилась в день. Девочка лежала на куче сухой хвои, словно на мягкой перине. Исчез родной двор, исчез дом со спящими, ни о чём не подозревающими родителями. Здесь не было даже сугробов — в этом мире, начихав на все законы природы, стояло лето.

— Здорово! — сказала Арина. — Слушай, а эта «Фантизма Путизма» — настоящее заклинание?

— Э…э, — кот отвел глаза в сторону, — если честно, то я это сам придумал, чтобы эффектней все выглядело. На самом деле никакого заклинания не нужно! Враки все это! Главное — знать место перехода, — сказал кот, — ну и верить, конечно, что мир волшебства существует. Без этого сюда не попасть!

— Так зачем же его от нас скрывают? — удивилась Арина.

— Ну, — замялся кот, — я и сам точно не знаю! Ну что, вперед, навстречу приключениям?

— Вперед! — обрадовано подхватила девочка.

Едва они двинулись в путь, как мимо них промчалась настоящая избушка на курьих ножках. Из открытого настежь окна грохотала музыка. Избушка подпрыгивала в ей в такт, загребала лапами землю и откидывала её далеко позади.

— Знакомый домик, — заметил кот. — Интересно, с чего такая резвость? — задумался кот.

— Баба Яга? — уточнила Арина, указав на домик.

— Боюсь тебя огорчить, — сказал кот, — но зовут её Мара. Если хочешь — баба Мара, лет ей действительно много. А вон, кстати, и она.

Над вершинами деревьев, едва не сшибая острые макушки елок, летела ступа. В ступе сидела растрепанная старушка, в иссуплении вращающая над головой метлу.

— И всё-таки это Яга, — не согласилась с котом девочка. — Домик на ножках, ступа и метла! Ой, смотри, — воскликнула девочка, — избушка возвращается!

— Выручим старушку? — кот вопросительно взглянул на девочку. — А то она её до вечера не поймает! А в благодарность, глядишь, нас завтраком покормят!

— А нас самих на завтрак не пустят?

— Не, — кот отрицательно мотнул головой, — бабка человечину лет пятьсот как не ест — лекари запрещают!

— Почему? — не поняла девочка.

— Вредно, говорят! А теперь отойди в сторонку и не мешай!

Кот забрался на ближайшее дерево. Подождав, когда избушка поравняется с ним, прыгнул прямо в открытое окно. Через секунду музыка оборвалась, избушка резко затормозила и принялась обиженно рыть пыльную землю мощными лапами. В окне показался довольный кот. Он помахал девочке и крикнул:

— Аринка, давай сюда!

Девочка опасливо обошла избушку.

— А не лягнет? — спросила она кота.

— Не дрейфь, — успокоил ее Феофан, — она добрая! Там, со стороны крыльца лестница должна быть веревочная. Залезай!

Внутри избушка оказалась на удивление чистой. И пахло здесь приятно. От обилия душистых трав, развешанных по стенам, кружилась голова. В избушке было уютно и ни капельки не страшно, и даже вязанки сушеных летучих мышей не вызывали отвращения. В углу — большая печь, посередине — стол, накрытый чистой скатертью. А на столе — гусли. Неожиданно входная дверь скрипнула и на пороге появилась старушка, что давеча безрезультатно гналась за убегающей избушкой.

— Попались, паршивцы! — тяжело дыша, сказала бабка. — Вот, значит, кто в моей избушке безобразит! — она замахнулась метлой, что до сих пор сжимала в руках.

— Ах, так! — возмутился кот, вставая в позу. — Что же это делается, люди добрые, — кот уже явно переигрывал, — «спасиба» не надо, но хоть бы накормила за помощь!

Старушка так и застыла с поднятой метлой:

— Так это ты что ли избушку остановил?

— А хотя бы!

Кот оттянул острым когтем струну на гуслях, а затем резко отпустил. Гусли грянули плясовую. Избушка с места взяла в галоп. Баба Мара не удержалась на пороге: нелепо взмахнув руками, она вывалилась сквозь распахнутую дверь на улицу.

— Ой! — воскликнула Арина. — Бабушка убилась!

Кот с довольным видом положил мохнатую лапку на струны. Музыка смолкла. Избушка резко остановилась. Арина больно ударилась о печку. Феофан вскочил на подоконник и закричал:

— Бабуль, ты как? Живая?

— А ты мне никак место на кладбище присмотрел? — вопросом на вопрос ответила старушка, вновь появляясь в дверях. — Так вот — фиг вам! Я на ступе и не с такой высоты наворачивалась! И хватит об этом! Значит, ты избушку остановил?

— Я, — кот довольно усмехнулся в усы. — А лучше скажи мне, баба Мара, откуда у тебя эта штуковина? — он указал на гусли. — Лет сто таких гуслей не встречал.

— Да на чердаке нашла! — сказала старушка. — Я их домой притащила и взялась с пыль с них вытереть, а оне как заорут! Избушка взбрыкнула, я в окно и выпала. Благо, что ступу во дворе держу… Постой, — опомнилась старушка, — чего это я с тобой лясы точу? — она с прытью, какой никто не ожидал от пожилой дамы, подскочила к Феофану и схватила его за загривок. — Ты же у нас со вчерашнего дня в розыске! За тебя, знаешь, какая награда обещана!

— Это не я! — заверещал кот, пытаясь вывернуться из крепкой бабкиной хватки.

— Подождите, — Арина кинулась к старушке, — он не мог ничего натворить вчера! Мы только сегодня здесь появились!

— А с чего это я вам верить должна? — старушка недобро прищурилась, но хватку ослабила.

Кот вывернулся и мягко приземлился на пол.

— Бабуль, а чего случилось-то? — обиженно спросил он.

— А то ты не знаешь? Говори, зачем спер ключ у старого Харона! — прикрикнула на кота старуха.

— Какой ключ? — кот неожиданно запаниковал.

— Тот самый — от ворот смерти!

— А при чем здесь я? — взвыл Феофан.

— А при том, — пояснила баба Мара, — старый демон утверждает, что это именно ты его стащил!

— И ты поверила?! — воскликнул кот. — Да за все время, которое я прожил в этой избушке, у тебя что-нибудь пропало?

— Пропало! — ехидно усмехнулась старушка.

— Что? — кот выгнул горбом спину и взъерошил шерсть на загривке. Его глаза недобро сверкнули.

— А зачем же ты от меня так неожиданно смылся? Просто я до сих пор не поняла, что именно ты стащил! Но, как обнаружу, тебе не поздоровиться!

— Да просто надоело мне все, — сказал кот. — Ты у меня то шерсти клок из хвоста выдерешь для опытов своих колдовских, то кашу варить заставишь, а после посуду мыть… Вот я и сбежал! А у Аринки меня все холили и лелеяли, кормили от пуза! И ничего взамен делать не заставляли!

— Но Харон тебя видел, — заметила старушка, — и узнал!

— Ничего не понимаю! — сказал кот. — Не было меня здесь, не было!

— Баба Мара, — сказала вдруг Арина, — а вы расскажите с самого начала. Как там дело было?

— Ладно, — вдруг согласилась старушка, — слушайте. А заодно, так и быть, накормлю вас.

Днем ранее.

С самого утра настроение у Харона было отвратительное. Вообще-то оно у него всегда отвратительное, но сегодня — хуже не бывает. То ли выспался плохо, то ли пучит с утра, то ли возраст.

— Стареем, стареем, — почесывая неопрятную бороду, жаловался своему отражению в тягучих водах Стикса лодочник. — Конечно, ведь мы с тобой помним былое величие титанов и сверкающую мощь богов. И где теперь эти потрясатели земли и громовержцы? То-то! Жрут картофельные очистки за медными воротами Тартара! — Харон сипло рассмеялся, его настроение заметно улучшилось. — А мы с тобой, дружок, так и катаемся по спокойным волнам Леты и Ахеронта, в тишине, на свежем воздухе и, заметь, без всякого начальства. Только я теперь решаю: пущать душу в Аид или пусть привидением по свету мыкается! Никто теперь старому Харону не указ, потому как вот он, ключик от мрачного царства, — старый лодочник любовно прикоснулся к золотому артефакту, что висел на его жилистой шее. — Он — моё единственное богатство!

Старый пройдоха конечно же лукавил, древний обычай класть мертвецу в рот мелкую монетку — плату за провоз в мир духов, позволил Харону скопить внушительное состояние. Сейчас он мог бы спокойно бить баклуши на широкую ногу, но продолжал работать лодочником, причем совершенно бесплатно, потому как хороший обычай с монетками постепенно забылся. Харон неторопливо взмахивал веслом, наслаждался тишиной. Наконец он достиг «последней пристани» — места, где его ждали души умерших, готовых отправиться в страну забвения. К немалому удивлению лодочника пристань была пуста.

Никого? — Харон подозрительно осмотрел берег. — Не может быть, чтобы никто сегодня не умер!

Лодка ткнулась в пологий берег, и Харон, по-старчески кряхтя, спрыгнул на землю. Некоторое время он нервно ходил взад-вперед, но берег оставался пустынным — желающих отправиться на тот свет не находилось.

Такого не случалось давно, — подумал лодочник, — с тех самых пор, как Геракл пленил Танатоса, бога смерти. Люди перестали умирать, тем самым, оставив Харона без работы на несколько лет. Вот это был отпуск! Может опять Геракл безобразит? Нет! — Харон сразу отверг такой расклад. — Танатос уже который год влачит жалкое существование за медными вратами Тартара, а на его место назначена Сера Костлявая — этакая взбалмошная старушенция с манией величия и остро заточенной косой в руках. А Геракл, как известно, со старушками не воюет!

Харон подождал еще немножко, затем вытащил лодку на берег и перевернул её вверх дном.

Если появилась возможность расслабиться, — решил он, махнув на все рукой, — грех не воспользоваться. К тому же виноватой во всем будет Костлявая! Я-то свою часть договора честно отрабатываю! — и он, не оглядываясь, зашагал прочь от реки.

Харон решил навестить своего давнего знакомого — речного старца Ахеронта. После свержения богов оный старец, оставшись не у дел, открыл неподалеку от «последней пристани» забегаловку. Кабак «За упокой» пользовался популярностью у новоиспеченных духов, а также всевозможных колдунов и экстрасенсов из мира смертных. Харон не посещал сие заведение уже несколько столетий. Кабачок нисколько не изменился за прошедшее время, разве что немного обветшал. Открыв скрипучую дверь, лодочник шагнул внутрь. Зал был пуст. Только мрачный седобородый хозяин заведения полировал бархоткой и без того сверкающие бокалы. Хозяин на миг оторвался от работы и мельком взглянул на посетителя.

— Харон, дружище! — узнал лодочника Ахеронт. — Я рад тебя видеть, хоть выглядишь ты неважно! Усох совсем!

— Зато тебя раздуло! — парировал лодочник выпад старика. — Но я тоже рад нашей встрече!

— А это у меня бесспорное доказательство, что здесь можно вкусно пожрать! — Ахеронт хлопнул себя рукой по выпячивающемуся животу. — Ты б почаще заходил, глядишь, тоже красавцем бы стал!

Они выпили за встречу, затем за дружбу, затем за баб-с. В конце — концов, отвыкший от спиртного Харон порядком набрался. Наконец они выпили на посошок, и лодочник в приподнятом настроении отправился обратно к реке. Краем глаза Харон заметил мчащегося ему на перерез большого черного кота. Невзирая на своё демоническое происхождение, старый лодочник был суеверен.

— Брысь! — зашипел Харон на кота, но черная бестия и не думала тормозить или сворачивать в сторону. — Ах, вот так? — разозлился лодочник, нагибаясь за камнем. — Получи! — Харон, метнул в сторону кота увесистый булыжник.

— Хам! — крикнул кот, легко увернувшись от камня и, припустив со всех ног, он перебежал-таки старику дорогу.

— Г..г. ад, — произнес Харон, останавливаясь перед незримой чертой.

Перед тем, как её переступить, лодочник основательно поплевал через левое плечо. Затем нерешительно сделал один шаг…

— … умудрился споткнуться. Головой о камень. Когда очнулся — ключа не было, — закончила рассказ баба Мара.

— А с чего он взял, что это был я? — возмутился Феофан. — Ну, допустим, похож, но это еще не повод объявлять травлю!

— Милай, — прошамкала старушка, — ты, наверное, плохо слушал. Я же сказала — кот говорящий! А у нас их раз-два и усё: ты, да дед твой! Но Баюн уже совсем седой. Так что кроме тебя некому!

— Он же без сознания был! Может, мимо кто-нибудь проходил и стырил!

— Харон — тертый калач, — возразила Мара. — Едва очнувшись, он вызвал лучших сыскарей. А те в свою очередь проверили все: от остаточного магического фона до обычных следов на земле. Дело-то серьезное…

— А чего там про следы? — перебил старуху кот.

— А ты меня не торопи, — огрызнулась старушка, — чай не девочка! Кроме обычных кошачьих следов ничего не нашли. Так что с сегодняшнего дня ты — преступник номер один!

— Постойте! — вмешалась в разговор до сих пор молчавшая девочка. — Может, Ахеронт что-нибудь видел?

— Допрашивали его, — ответила баба Мара, — не видел. И меня допрашивали…

— А Костлявую? Костлявую допрашивали? — перебила старуху Арина.

— А она-то здесь при чем? — удивились старуха.

— А при том, — пояснила девочка, — если бы на причале, как обычно, были пассажиры, то лодочник бы не отправился в кабак! А если бы он не отправился в кабак, его бы не ограбили!

— Слишком много если, — проворчала старуха, — хотя… интересно, чем же была занята вчера Костлявая? Навещу-ка её родимую. А вы, — она погрозила друзьям кривым пальцем, — сидите здесь! На улицу ни-ни! Я быстро!

Вернулась она действительно быстро.

— Повезло, — сообщила она, — Костлявую временно от работы отстранили. Дома сидит. А история действительно странная…

Сера Костлявая была пунктуальной особой. Если написано тебе на роду, умереть в семь часов тридцать минут и десять секунд — то так тому и быть. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Строго по графику! Кто и когда этот график составлял, ей было не важно. Самое главное — она при деле и выполняет свою работу на пять с плюсом. Сера достала свою косу и проверила остроту лезвия кривым ногтем. Этой косой можно было смело бриться, но заточка инструмента показалась ей недостаточной. Из глубоких складок поношенного савана, служившего Сере рабочей униформой, она достала небольшую деревянную шкатулку. Аккуратно откинула крышку. В бархатном чреве шкатулки хранился порядком источенный оселок. Костлявая бережно достала точило и несколько раз провела им по лезвию. Вновь проверила заточку. В этот раз результат её удовлетворил.

— Да, — подумала Смерть, пряча оселок в шкатулку, — таких вещей больше не делают. Это точило Одина, которым он так заточил самые обычные косы, что ими умудрились зарезаться девять великанов, шкуру которых и не всякий меч осилит.

Взглянув на часы, Сера заторопилась: ровно в тринадцать ноль-ноль ей нужно было отнять жизнь у некоего Романа Кислякова. Сера закинула инструмент за спину и мгновенно переместилась в квартиру Кислякова, где тот и должен был умереть от сердечного приступа. Объект находился на кухне в компании полупустой бутылки водки. Кроме початого пузыря и пустой стопки на столе лежала новая колода карт. Никаких закусок, даже корочки хлеба. Похоже, клиент кушал только беленькую.

— Эк тебя достали, бедненький, — подумала Костлявая, доставая косу, — сейчас я решу все твои проблемы. Навсегда!

Роман налил стопку, поднес её к губам и неожиданно встретился взглядом с Серой. Его глаза расширились, губы задергались. Сера удивленно качнула головой: в основном её замечали только в момент смерти. Дрожащей рукой Кисляков все же умудрился закинуть внутрь водку, правда, расплескав при этом половину живительной влаги.

— Пришла? — выдохнул он.

— Пришла, — спокойно согласилась Сера.

Роман чудовищным усилием воли взял себя в руки.

— Слушай, — сказал он, — я игрок. Разрешишь в последний раз? — он кивнул на колоду. — Последнее желание перед смертью…

— Давай! — разрешила Сера.

Роман дрожащими руками вскрыл колоду. Вытащил из нее три карты — две черной масти и одну красную.

— Смотри, где красная? — сказал он Курносой, переворачивая карты рубашками вверх.

Роман принялся перекладывать карты с места на место, приговаривая:

— Кручу, верчу, обмануть тебя хочу…

— … не отгадала Костлявая-то, — со смехом сказала Баба Мара, — ни с первой, ни со второй, ни с третьей попытки! Как дурочку с переулочка её шулер развел! Целый день играли! Проиграла Сера в итоге даже косу! Ну и взамен оставила картежнику жизнь!

— Как дурочку, говоришь? С переулочка? — донесся от двери скрипучий голос.

Арина, кот и баба Мара резко повернулись к двери. В проеме, опираясь на косу, в надвинутом на глаза капюшоне стояла смерть. Арина вздрогнула, смерть оказалась похожа на живой скелет, совсем такой же, как её рисуют на картинках.

— Вот именно, как дурочку, — подтвердила баба Мара.

Смерть глубоко вздохнула, поставила косу в угол и прошла в комнату.

— Никогда бы не подумала, — сказала она, усевшись за стол, — что меня можно так легко провести. А ведь и правда, как дурочку…

— Чем обязаны? — сухо поинтересовалась баба Мара.

— Без работы я теперь маюсь, — со вздохом сказала Сера. — Думала долго: как же я так могла оплошать? Ведь не должен он был меня увидеть. Обычным смертным это не дано. А он словно ждал меня. Ну и решила я внести ясность в этот вопрос. Навестила шулера еще раз…

Кислый не просыхал уже целую неделю. Шутка ли проиграть сотню золотом. А завтра выходят все сроки уплаты долга. Кислый паниковал. Никогда он еще не подходил так близко к черте, за которой только деревянный макинтош, да дерновое одеяльце. А музыки не будет — некому заказывать.

— И дернул черт играть по-крупному! — сокрушался Кислый. — Разводил бы себе терпил по мелочи… Прав был Крапленый, тыщу раз прав!

Крапленый оставался для Кислого непререкаемым авторитетом, даже после смерти. Когда-то давно старый шулер учил молодого напарника, приговаривая:

— Не пытайся, Ромка, пернуть громче всех, глядишь, штаны стирать не придется!

— И ведь попался таки! Что делать? Что делать? Что делать?!! — метался Кислый по маленькой кухне, сшибая пустые бутылки. — Как там говорил Крапленый? Не знаешь что делать — иди к гадалке!

Гадалка на примете была, доставшая Роману в наследство от Крапленого. По заверению старого кореша, эта цыганка не ошибалась никогда. Он быстро собрался и выбежал из квартиры. Гадалка жила недалеко, Роман даже не стал ловить извозчика — пешком быстрее. Наконец он остановился перед старой обшарпанной дверью. Толкнул её. Дверь оказалась не запертой. В квартире царил вечный полумрак: гадалка даже днем не открывала тяжелые бархатные шторы. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, за которым сидела старая седая женщина. Роман видел её один раз и то мельком, когда появлялся здесь вместе с Крапленым несколько лет назад. За это время старушка нисколько не изменилась.

— Здравствуй, Изольда! — поздоровался с гадалкой Роман.

Старушка подслеповато прищурилась. Кислого она явно не узнавала. Роман в двух словах объяснил суть дела.

— Беда у меня, Изольда! Раскидай картинки!

Старушка пристально посмотрела в глаза Романа и без вопросов полезла в стол за колодой карт. Она раскидывала их и так, и этак, но выпадало всегда одно и то же.

— Смерть у тебя, Ромочка, в головах стоит, — вздохнув, объявила гадалка. — И как её обойти, карты не говорят!

— А кто… кто может знать? — задыхаясь, спросил старуху Кислый.

Старушка помолчала, пожевала по-старчески губами.

— Можно попытаться Крапленого спросить, — наконец сказала она.

— Крапленого? Он же умер! — крикнул Роман.

— Ему оттуда виднее, — тихо сказала гадалка. — Спросим — как никак я медиум не последний! Только подготовиться нужно хорошенько! А это ой как непросто…

— … просто, не просто, но ей удалось вызвать душу, — сказала Сера. — Правда, на вызов явился некто неизвестный. Он точно предсказал время и место моего появления! И смог наделить Романа способностью увидеть меня до срока! Еще этот тип научил Кислого, как Смерть в дурах оставить! Только условие было — задержать меня как можно дольше!

— А за это время ключ у Харона свистнули! — сказала Арина. — Вот видите — Феофан ни в чем не виноват!

— Да! — выдохнула Сера. — Что делать будем? Ведь если ключ не найдется…

— Нужно сообщить о наших соображениях Мирддину! — решила Мара.

— Давай, — согласилась Сера, — вызывай. — Он мужик умный, чаво-нить придумает!

— Мирддина не зовут — он сам приходит!

Арина обернулась на звук — в дверях стоял благообразного вида старичок с длинной седой бородой.

— Вспомни Мерина — он и появится, — раздраженно прошептала баба Мара.

— Я все слышал, — хихикнул старичок, — могу и рассердиться! Но я добрый!

Арине Мирддин добрым почему-то не показался, его маленькие глазки злобно сверлили присутствующих, словно два маленьких буравчика.

— Однако доброта добротой, а зло должно быть наказано! Я узнал, что главный подозреваемый прячется здесь!

Волшебник указал пальцем на кота, который старался забиться подальше в угол.

— С теми, кто его скрывает, я разберусь позже… Где ключ! — рявкнул он на кота.

— Я не знаю! — взвыл Феофан. — Это не я! Я…

— Я вижу — чистосердечным признанием тут и не пахнет, — разозлился волшебник. — Тогда будем разговаривать по-другому!

С кончика пальца мага сорвалась сиреневая искра. Едва только она коснулась кота, он превратился в фарфоровую кошку-копилку. Мирддин взмахнул посохом, явно намереваясь её разбить.

— Нет! — крикнула Арина, хватая в руки копилку.

Мирддин с изумлением уставился на девочку, осмелившуюся ему перечить.

— Зачем вы сделали с ним это? — сквозь слезы спросила она волшебника.

— Это специальное волшебство, — нетерпеливо пояснил Мирддин, — если разбить, то все, что он украл, будет внутри копилки…

— А что если вы не правы? — перебила волшебника Арина, прижимая копилку к груди. — Если это не он?

— Тогда внутри ничего не будет! — ответил волшебник. — Отрицательный результат — тоже результат!

— А что будет с ним? Вы сумеете его потом оживить?

— Нет! — Мирддин покачал головой. — Нет, это необратимо, но такие меры применяются только в крайнем случае, а сейчас как раз такой…

— А не ты ли, Мирддин Дикий, — вдруг пришла на помощь девочке баба Мара, — радел за каждую невинную слезинку? А ведь и тысячи лет не прошло! Вправе ли ты, устранив богов, творить собственное беззаконие?

— Ты что несешь, дура! — рявкнул на бабу Мару старик.

— А ведь она права! — вдруг поддержала Мару Костлявая. — Ты изменился, верховный! Ты стал считать себя непогрешимым! Власть — она развращает!

— Одумайся, Мирддин, одумайся пока не поздно! — просила Мара. — Вспомни, никто из богов не признал себя виновным!

— Гермес признал, — возразил Мирддин, — он отринул свою божественность, стал смертным. Он давно умер.

— Гермес — старый пройдоха! — улыбнулась баба Мара, — в Аиде курорт по сравнению с Тартаром! Хитрец всегда умел устраиваться!

— Я помню тот день, когда забирала его жизнь, — сказала Сера, — даже тогда он шутил и балагурил, словно это я отправлялась на вечное поселение к Гадесу.

— А вообще, есть способ связаться с Гадесом? — спросила Мара.

— Зачем? — коротко поинтересовался волшебник.

— Придется рассказывать с самого начала, — устало сказала баба Мара.

— Только прежде верни Феофана обратно! — потребовала девочка.

Мирддин щелкнул пальцами, и копилка в руках Арины превратилась во взъерошенного кота.

— Я знал, что справедливость восторжествует! — заверещал кот.

— Цыть! — шикнула на него баба Мара, — а то я за тебя возьмусь!

Феофан испуганно замолчал.

— Значит так, — сказала баба Мара, — этот кот ключ не брал…

В деревне Гадюкино Онучинской губернии снег шел уже три дня. Колька одернул занавеску, подышал на заиндевевшее стекло.

— Метет, — печально пожаловался он своему другу Сашке.

Пацаны изнывали от безделья: ну что прикажете делать четырнадцатилетним парням в такую погоду? Благо, что Сашке позволили остаться ночевать у Кольки. Все ж веселее.

— Колька, а давай духов вызывать! — вдруг предложил Сашка.

— А как? — поинтересовался Колька. — Я никогда этим делом не занимался.

— Проще простого — я в книжке одной читал, — сказал Сашка. — У твоей бабушки найдется два зеркала и свеча? (Родители Кольки уехали в город, и мальчишка пока жил у бабушки.)

— Найдем, — сказал Колька, вскакивая. — Только зеркала большие и тяжелые.

— Я помогу! — сказал Сашка.

— Только тихо, — предупредил Колька, — бабушку не разбуди, а то ругаться будет!

Друзья быстренько сняли со стен два больших старых зеркала в литых красивых рамах. Принесли их в Колькину комнату.

— Теперь неси свечку, — продолжал распоряжаться Сашка, — а лучше две!

Пока Колька бегал на кухню за свечами, Сашка поставил зеркала лицом друг к другу.

— Ставь свечи между зеркалами, — командовал Сашка, суетливо чиркая спичками. — Так, кажись, получилось!

— Чего получилось? — не понял Колька.

— Коридор духов получился! — с видом знатока пояснил Сашка. — Гляди в зеркало!

Действительно в зеркале отражался длинный коридор, освещенный множеством свечей. Конца коридора не было видно — он терялся в темноте. Кольку неожиданно охватил страх. Уж больно жутковатой получилась картинка.

— А духи оттуда не выйдут? — еще раз взглянув в зеркало, робко спросил Колька.

— А ты чего, испугался? — рассмеялся Сашка. — Нет конечно, через обычные зеркала им нет прохода в наш мир! Ну, так в книжке говорили, — пояснил он другу, — ну а волшебные зеркала только в сказках бывают! Так что нам боятся нечего!

— А как мы узнаем, пришел дух или нет? Их же не видно!

— Точно! Как это я забыл? — спохватился Сашка. — Тащи сюда Бяку.

Бяка — большой черный бабушкин кот отчаянно сопротивлялся. Убегал, прятался, словно чувствовал, что затевается нечто нехорошее. Но, наконец, он был пойман и под конвоем сопровожден в Колькину комнату.

— А зачем нам Бяка? — спросил Колька.

— Коты духов чуют, — пояснил Сашка. — Он-то их точно увидит!

— А кого вызывать будем? — Колька отчаянно трусил, и вопросы сыпались из него словно из дырявого мешка.

— Ну, не знаю, — задумался Сашка, почесывая затылок, — можно Короля Призраков, можно Ночной ужас… Придумал! Вызовем Учителя Колдунов — пусть нас магии обучит! Будем, Колька, мы с тобой колдунами! Ух!

— Ладно, — махнул рукой Колька, — вызывай.

— Да, — вспомнил Сашка, — я еще одну вещь забыл! Игла нужна! Толстая! Цыганская! Есть?

— Вроде есть, — подумав, сказал Колька. — А зачем?

— Кровь нужна, — зловещим шепотом сказал Сашка.

— Чья?

— Твоя и моя, — пояснил Сашка. — И добывать её нужно обязательно цыганской иглой, иначе эффекта не будет!

— А зачем кровь?

— На нее духи словно рыбы на червя прут! Да кончай трястись — все нормально будет! Давай-давай тащи иголку.

Колька принес иглу, Сашка выхватил её из рук товарища и проколол указательный палец.

— Теперь ты, — сказал он, протягивая иглу Кольке. — Да не бойся, чё ни разу пальцев не резал?

Колька осмотрел иглу со всех сторон, как будто видел её первый раз в жизни.

— Ну? — спросил нетерпеливо Сашка.

— Проколол, — сморщившись, ответил Колька, выдавливая из ранки рубиновую капельку.

— Капай меж свечей, — указал место Сашка. — Теперь начнем! Ты в зеркало смотри, не отворачивайся! Вдруг раньше Бяки духа заметишь! Учитель Колдунов — приди! — завыл он. — Жертвуем тебе к-р-р-рови! Приди! Ну, — спросил он Кольку, — видел чего?

— Нет, — мотнул головой Колька, — ничего.

— Странно, — недоумевал Сашка, — вроде правильно все.

Неожиданно Бяка сидевший в углу зашипел и вздыбил шесть на загривке. В комнате стремительно холодало.

— Смотри, — просипел Сашка, указывая на зеркало, — там кто-то есть!

По иллюзорному коридору стремительно приближалась расплывчатая тень. Достигнув преграды, тень с силой ударилась о стекло. Поверхность зеркала на мгновение вздулась, казалось, что она сейчас лопнет, как мыльный пузырь. Но зеркало выдержало натиск духа.

— Клянусь медными вратами Тартара, — раздался глухой голос, — мне не пройти! Проклятый Мирддин и тут подстраховался!

— У-у-учитель Колдунов? — заикаясь, спросил Сашка.

— Меня можно назвать и так, — подтвердил призрак. — Это вы звали меня?

— Да, — Сашка повеселел, услышав, что дух не сможет преодолеть преграду зеркала. — Мы хотим научиться магии!

Дух расхохотался.

— Если я не могу пройти, это не значит, что вы можете приказывать мне, козявки!

Призрак взмахнул рукой, и парни оцепенели. Колька попробовал пошевелить рукой, но ему не удалось. Судя по всему, с Сашкой творилось то же самое. Колька скосил глаза и увидел, что с другом твориться нечто ужасное — Сашка стремительно усыхал. Нет, не усыхал — он старел, старел на глазах. Если бы Колька мог, он бы визжал от ужаса, или пустил бы под себя лужу. Но тело не слушалось, может быть, это и к лучшему. Гладкая некогда кожа Сашки покрылась старческими морщинами, волосы побелели, затем выпали совсем. С гулким стуком на пол упала ссохшаяся мумия. Призрак сделал еще одну попытку прорваться. От его усилий стекло вновь выгнулось горбом и зазвенело. Но вновь выдержало.

— Если одной жизни не достаточно, — бушевал призрак, — возьму вторую!

Колька даже не успел испугаться — призрак взял его жизнь мгновенно, не растягивая удовольствие. Миг, и его тело рассыпалось по полу бурой пылью. Но проклятое зеркало выдержало и на этот раз. Призрак заревел в бешенстве, продолжая истерически биться в проклятое стекло. В конце коридора вновь появилась неясная тень. Она приблизилась к призраку.

— Отец, я слышал зов! — сказал вновь прибывший дух.

— Помоги мне! — прорычал первый призрак. — Вместе мы сможем!

Они разогнались, и второй без труда преодолел невидимую преграду, тогда как первый вновь был остановлен зеркалом.

— Ну почему? — проревело создание тьмы.

Второй дух облетел зеркала.

— Это обычные зеркала, — сказал призрак, — ты не пройдешь! Ни одно магическое существо не может пройти сквозь них. Я же при жизни был простым смертным, и мне это стекло не помеха!

— У! — взревел дух в зеркале. — Тогда придется потрудиться тебе! О, вседержитель! — воскликнул демон. — В ярости я уничтожил тела, которые можно было использовать! Что делать? Пока ты не материален, для мира живых тебя не существует!

— А если использовать тело кота? — дух указал беснующегося Бяку.

— Хорошая мысль! — одобрил дух в зеркале. — Я думаю, у меня хватит на это сил! Я солью вас в единое целое! А теперь слушай, что нужно сделать, иначе следующего шанса можно прождать еще тысячу лет…

— Ну что, — сказал Мирддин, выслушав рассказ бабы Мары, — честно говоря, вы меня не убедили! Фактов маловато! Но и не согласиться с вашими выводами не могу! Остается одно — связаться с Гадесом, и поинтересоваться: кто же заменил Крапленого. У тебя магическое зерцало есть? — спросил он бабу Мару.

Старушка замялась.

— Показывай, давай, — поторопил Мару волшебник, — дело срочное! Я знаю, что оно у тебя есть!

— Эх, — старушка махнула рукой. — Нука-сь, давайте все из-за стола!

Старушка ловко сдвинула стол в сторону, откинула цветной половичок. Под ним оказался люк.

— Подпол? — прищурясь, поинтересовался Мирддин. — И это в домике на ножках? Так, балуемся с запретным?

— У нас, женщин, свои секреты! — сказала старушка, откидывая крышку.

Из черной дыры пахнуло холодом.

— Ну-ка чародей — подсвети! — попросила она Мирддина. Волшебник зажег на кончике посоха огонек.

— Давай за мной, — сказала Мара.

Потайная комната оказалась маленькой. Почти все пространство в ней занимало огромное зеркало, от которого исходил холод.

— Как же это понимать? — нахмурился Мирддин. — У тебя здесь что, пропавшее ледяное зеркало Лоухи?!

— Это мое наследство! — вдруг ощетинилась Мара. — Я не обязана была сдавать его после богомахии!

— Ты должна была хотя бы зарегистрировать артефакт такой силы! — Мирддин был не преклонен. — Или тоже захотелось за медный забор?

— Дурак ты, Мирддин, — ответила старуха. — Это зеркало — часть меня самой!

На мгновение Мара сбросила старушечью маску, став прекрасной богиней как во времена своей молодости.

— Мара, — восхищенно прошептал Мирддин, — Мара — Марена, Зима, Снежная королева! Я и забыл, как ты прекрасна!

— Ладно, ладно, аж в краску вогнал, проказник! — смущенно ответила Мара, вновь надевая облик старушки. — Дело пора пытать, а не от дела лытать!

Мирддин провел рукой по искрящейся поверхности зеркала. Зеркало ответило протестующим гулом. Волшебник попытался еще раз, но зеркало вновь лишь возмущенно завибрировало.

— Не слушается? — хохотнула Марена.

— Давай сама, — махнул рукой волшебник.

Мара что-то быстро прошептала, поверхность зеркала на секунду помутнела, а затем явила зрителям ясную картинку. В глубине большого черного трона, откинув голову на жесткую спинку, мирно дремал повелитель царства мертвых — Гадес. Его грудь мерно вздымалась, а из открытого рта стекала на тощую грудь клейкая ниточка слюны.

— Спишь, паразит?! — гаркнул Мирддин.

Гадес вздрогнул, обвел вокруг мутным взором в надежде обнаружить нарушителя спокойствия. Так и не обнаружив наглеца, Гадес вновь закрыл глаза и захрапел.

— Активизируй зеркало, балбес! — зарычал волшебник.

— Нет у меня никакого зеркала, — пробормотал владыка мертвых, не открывая глаз. — Незачем бесплотным духам в зеркала пялиться!

— Да ты, голубчик, нажрался! — понял, наконец, Мирддин. — Где твой полированный щит, пьянь!

— Понял, — сказал Гадес. — А-а-а, ваше великолепие, — узнал Мирддина владыка душ, — че надо? Клиентов нет третий день — могу я расслабиться?

Мирддин поморщился

— Послушай, Гадес, возьми себя в руки — дело серьезное!

— А в чем собсссвенно дело? — заплетающимся языком поинтересовался Гадес.

— Ключ пропал! — коротко сказал волшебник.

— Какой такой ключ, — Гадес поднялся на ноги и исчез из поля зрения.

— Ключ от ворот Аида! — нервно крикнул Мирддин.

— Да это же замечательно! — покачиваясь, сказал Гадес, вновь появляясь в зеркале. В руке он держал чеканную медную кружку, до краев заполненную вином.

— Ты чего — не понял? — опешил Мирддин. — Ты же хозяин Аида…

— Был когда-то хозяин — да весь вышел! — грубо оборвал колдуна Гадес. — А сейчас кто я? Тьфу, мразь! Надзиратель, а не хозяин! Да лучше бы я гнил вместе со всеми в Тартаре, чем влачить столь жалкое существование! Это мое наказание за минутную слабость! Но Лофту еще хуже — он даже напиться не может! А крови черного козла, от которой духи пьянеют, никто не подносит!

— Аид, что ты несешь?! — одернул Гадеса Мирддин. — Вы с Гермесом сделали верную ставку!

— Не называй Лофта Гермесом, так же как и меня — Аидом! Их нет! Есть только вечно пьяный старый маразматик Гадес и жалкий дух некогда великого Трисмегиста! А насчет ставок… Ставки сделаны! Только отчего-то выть хочется!

— Ладно, — сквозь зубы прошипел Мирддин, — с тобой позже разберемся! Ответь мне только на один вопрос: кто два дня назад ответил медиуму вместо Крапленого?

— Два дня назад, — тщетно пытался вспомнить Гадес, — два дня назад…

— Да посмотри ты в книге вызовов! — не выдержал Мирддин. — Ты должен был записать!

— О! Точно! — хлопнул себя ладонью по лбу Гадес.

— Дальше — дальше! — поторопил колдун.

— Вот, — продолжил бывший владыка, — сначала Лофт пришел, а тут вызов. Ну, Лофт значит, на вызов и ответил. А потом ваще на вызовы не отвечали. А чо — правильно! Не фиг отрывать…

— Лофт видел книгу судеб, — напомнила Мерлину Сера. — Он знал, когда я приду за Кислым.

— Измена! — прошептал Мирддин. — Где сейчас Лофт? — спросил он Гадеса.

— А я почем знаю? — сказал Гадес. — Но вообще-то, я не чувствую его присутствия, словно его уже нет в Аиде! Но двери-то заперты! А ключик тю-тю! Так что где-то здесь! А сейчас я устал. Оставьте меня в покое!

Зеркало помутнело.

— Значит, Гермес затевает переворот! Срочно к воротам Аида! Кто-то пытается выпустить бога на свободу!

Кот плыл по Ахеронту, по-собачьи загребая лапами. Голову с зажатым в зубах ключом он старался держать повыше — не дай бог хлебнуть водички забвения. Один раз он уже прошел сквозь это, напрочь забыв даже собственное имя — Автолик. Отец сумел разыскать его среди бесчисленного племени духов, вернул сыну память. Так же обещал вернуть и тело. Даже сейчас, находясь в теле животного, Автолик упивался чувствами, недоступными духам. Если Гермесу удастся его авантюра, а она обязательно удастся, Автолик получит все, о чем мечтал в последнее время. Наконец лапы кота коснулись каменистого дна. Ахеронт остался позади. Кот отряхнулся. Огляделся. Нашел взглядом вход в мир мертвых. Он уже один раз видел эти врата. Даже проходил сквозь них. Вот и памятная надпись на том же месте. Оставь надежду всяк сюда входящий.

— Ну, это мы еще посмотрим! — фыркнул кот, открывая тугой замок.

— Я знал, что у тебя получиться! — поприветствовал Гермес сына.

— Что дальше, отец? — спросил Автолик.

— Дальше — я займу тело кота, — ответил дух, — а ты возвратишься в Аид! Цербер тебя пропустит. И сиди, не высовывайся! Твое время еще не пришло!

— А ты, отец?

— А я постараюсь исправить недоразумение, произошедшее много лет назад. То, что сотворил Мирддин — противоестественно! Если у меня получится — мир вновь станет единым.

— Но как? — воскликнул Автолик. — Ты не смог этого сделать, будучи богом! Не смог сделать этого, будучи смертным! Как ты сможешь сделать это сейчас, имея в распоряжении лишь жалкое тело кота!

— Когда Боги проигрывали войну с Мирддином, — горестно сказал Гермес, — я понял это раньше всех и сдался на милость победителя. Мне пришлось отринуть свою божественность, ибо все божества направлялись прямым ходом в Тартар. А оттуда выбраться сложнее, нежели откуда еще. Пока я был жив, Мирддин ни на секунду не упускал меня из виду — он не верил, что я покорился. Наконец я умер и попал в Аид, где командовал все тот же Гадес. Этот прохиндей тоже сдался проклятому колдуну. Гадес все правильно рассчитал — командовать мертвецами желающих не было. Его оставили на прежнем месте… Возможности, конечно, уже не те — без указки Мирддина ни-ни! Но жить можно! Даже хорошо жить, если засунуть подальше свои амбиции! Обо мне, в конце концов, забыли, списали со счетов. А время шло — неизбежное приближалось. После победы Мирддин отделил мир волшебства от мира смертных — вбил Золотой Кадуцей в центр мироздания, расколов тем самым саму ткань бытия. Он всерьез думает, что облагодетельствовал человечество, защитил от сумасбродства богов и избавил от страшного оружия — магии. А трещина, разделяющая миры, с каждым годом растет. Если так будет продолжаться — катастрофа неизбежна! Конец Света, Большой Взрыв, назови, как хочешь, все едино! Вселенная перестанет существовать! Мирддин не понимает этого, или не хочет понимать! Я собираюсь вынуть Кадуцей, в надежде, что рана бытия со временем затянется. К тому же, здесь есть и моя вина — не отдай я его врагу, все могло быть иначе…

— Я думаю, что к воротам Аида спешить не стоит, — возразила баба Мара. — Гемес скор — не даром боги использовали его как вестника! Его давно нет в Аиде!

— И на что только он рассчитывает? — озадаченно протянул Мирддин. — Куда ему податься?

— Я думаю, его стоит искать в Центре Мира! — сказала старуха.

— Кадуцей! — догадался волшебник. — Он думает, что сможет его использовать как оружие! Гермес сильно огорчится!

— А если он выдернет его, — спросила Сера, — миры вновь сольются?

— Нет, — ответил Мирддин, — это сложный процесс! Для восстановления прежнего порядка вещей потребуются годы, возможно столетия, которых у Гермеса нет!

— Он может спрятать артефакт и затаиться! — сказала Мара.

— Может, — согласился чародей, — и найти замену Кадуцею будет сложно! Но не забывай — он дух, значит, подчиняется законам царства мертвых! Поверь, я найду способ сделать его прятки невыносимой игрой! Он приползет ко мне вторично, как побитый пес, держа Кадуцей в зубах и преданно виляя хвостом! Однако поспешим, возможно, мы сумеем перехватить его на подходе!

Центр Мира выглядел уныло: большая поляна, лишенная всякой растительности. До богомахии здесь произрастало большое дерево, то ли дуб, то ли ясень. Дерево это олицетворяло собой единство мира, поэтому сразу после победы над богами Мирддин срубил его, а корни выкорчевал. Рыхлая прежде ткань бытия, из которой произрастало древо, была утрамбована до плотности камня. А затем колдун вбил в нее посох Гермеса, разорвав один полноценный мир на два убогих.

— Посох еще здесь, — сказал Мирддин, указав на Кадуцей. — Мы прибыли раньше!

Кадуцей торчал в Центре Мира в гордом одиночестве. От его основания, наполовину погруженного в землю, бежали трещины, разделявшие поляну на две равные части.

— А края расходятся, — сказала Мара, внимательно осмотрев трещину, — то-то переход из мира в мир становиться труднее!

— Ерунда, — бросил Мирддин. — Не бери в голову! Если мои расчеты верны…

Но договорить он не успел: на поляну внезапно выскочил большой черный кот и со всех ног кинулся к Посоху. Колдун бросился наперерез коту. Но кот явно опережал чародея. Когда до посоха осталось совсем немного, кот неожиданно прыгнул. Волшебник выругался и окатил бедное животное потоком фиолетового пламени. Этот фокус Арина уже видела — кот превратился в хрупкую фарфоровую копилку. Описав в воздухе красивую дугу, копилка ударилась о Кадуцей и раскололась.

— Я же говорила, — радостно закричала Арина, указывая на вывалившийся из копилки ключ, — Феофан не виноват!

Но никто не обратил на её возглас никакого внимания. Лишившись тела, над посохом висел бесплотный дух мятежного бога. Дух спокойно парил над артефактом, не делая никаких попыток завладеть им, так как понимал, что сделать это без физического тела он не в состоянии.

— Зачем? — спросил духа Мерлин. — Даже завладев Кадуцеем, ты был обречен на поражение!

— Да пошел ты! — отозвался Гермес.

— Мне жаль, — вздохнул Мирддин, — но отныне ты — узник Тартара! Я ведь думал, что ты действительно осознал…

Когда мятежника увели, Волшебник подошел к девочке. Присел перед ней на корточки.

— Как же мне отблагодарить тебя за помощь? — задумался волшебник. — Вот возьми на память, — в раскрытой ладони колдуна лежало четыре изумруда, нанизанные на веревочку. — Это глаза двух змей Кадуцея. Кроме Гермеса никто не сумеет использовать артефакт как оружие. Да и без глаз это невозможно. Возьми, они приносят удачу!

За окном выл ветер. Арина сладко спала. Неожиданно незапертая форточка громко стукнула и девочка проснулась. Секунду она сидела, стряхивая с себя остатки сна. Затем нащупала в темноте спички, зажгла свет и огляделась. В ногах, свернувшись калачиком, сладко спал кот.

— Неужели мне все приснилось? — подумала девочка, принимаясь тормошить кота. — Феофан! Феофан! Ну скажи хотя бы одно слово! Одно! Я пойму, что это не сон!

Но кот только протестующе мяукнул, перевернулся на другой бок и вновь заснул. Девочка задула свет и еще долго не могла уснуть…

Из дневника:

…изумруды я нашла позже в кармане пальто, забытого в сказочной стране, но оказавшегося утром на своем месте в шкафу. Папенька долго выспрашивал меня, откуда я взяла их. Конечно, он не поверил мне. Ведь сказочной страны не существует…