"Михаил Харитонов. Огонь" - читать интересную книгу автора

разглагольствования.
- Это резервные охладители, - сказал Первосвященник неожиданно
спокойно. - Огонь проснулся.

Огонь висел в пустоте, удерживаемый Силой. Каждое мгновение он
вспыхивал, сжимался, бросался на невидимые стены, извивался, угасал и
вспыхивал снова. Силы, удерживающие Огонь в пустоте, были велики, но он был
сильнее, и мог их одолеть. Или угаснуть. Он был живой, и он ненавидел
жизнь. И он был голоден.
Голод и удерживал его. Время от времени откуда-то сверху, с легкостью
проходя сквозь камень, металл и даже сквозь невидимые кольца Силы, прямо в
Огонь стекало что-то невидимое - то самое, что растворено в живой крови.
Люди называли это "душой". Огонь это никак не называл. Он притягивал это к
себе и сжигал это. После этого он успокаивался - на какое-то время.
Но сейчас он был голоден.

Еще со времен службы в "Сайерет маткаль" премьер вывел для себя
правило: все нештатные ситуации похожи друг на друга. Потом это хорошо
помогало ему в политике. На самом деле неважно, воют сирены или звонят
телефоны. Неважно, по каким коридорам бегут люди, и одеты ли они в камуфляж
или в серые костюмы, держат ли они в руках "узи" или кожные папки с
документами. Важно, насколько четко отдаются приказы, контролирует ли
ситуацию младший комсостав, насколько оперативно получает информацию штаб,
а главное - на месте ли тот человек, который знает, что нужно делать.
Потому что если его не успевают найти вовремя, суета быстро превращается в
панику, паника - в хаос, а хаос - в катастрофу.
Там, внизу, в Корпусе Шин, рабочие, как белые муравьи, поднимались по
приваренным к корпусам охладителей лесенкам. Наверху, в диспетчерской,
дежурный срывал пломбы с опечатанных шкафов и нажимал на красные кнопки,
выводя установку на критический режим. Но всё это была та самая суета -
нужная, необходимая, но быстро превращающаяся в панику.
Премьер знал, что на сей раз тот, кто должен принять решение - это он
сам. И знал, какое решение от него требуется.

Обмотки сверхпроводящих магнитов охлаждались жидким азотом. Лучшая в
мире израильская сверхпроводящая керамика теряла сопротивление при минус
ста пятидесяти, но была чувствительна к плотности поля. Гелиевое охлаждение
было более надежным, но резервные мощности не были рассчитаны на длительную
работу. Да и никаких мощностей не хватило бы, чтобы удержать Огонь.

Двое служителей держали за руки третьего: на него выпал жребий. Тот не
вырывался, но и на ногах держался с трудом. На его лице был даже не ужас, а
просто недоумение: он как будто никак не мог поверить в то, что сейчас
будет. Когда резак вонзился ему в висок, он только вздрогнул. Некоторое
время он старался не кричать, но после третьего удара начался тот глухой
вой, который так часто снился по ночам молодым служителям, еще не привычным
к службе. Но он не мог заглушить тяжелого рёва из Корпуса Шин, где
надрывались резервные охлаждающие установки.
Когда свежая кровь потекла по рогам жертвенника, в вое охладителей
начал прорезываться визг: установки вышли на критический режим.