"Михаил Харитонов. Зимы не будет " - читать интересную книгу автора

Всё началось с Чаадаева. Теория, впоследствии ставшей неофициальной
идеологией российской власти, была впервые изложена в "Апологии
сумасшедшего". С точки зрения диалектического материализма она была,
разумеется, наивной, так как сводила всё многообразие жизненных явлений к
"фактору географическому". Кстати, на этой фразе дозволенная к
распространению версия "Апологии" обрывалась. Полный же текст был раз в
десять длиннее, и содержал в себе целое историософское учение.
Мир, каким он представлялся Чаадаеву, был разделён всемогущим Творцом
на четыре части, по числу сторон света, каковые суть Юг, Восток, Запад, и
Север. Каждая из сторон света посвящена одной из стихий: Югу соответствовал
Огонь, Востоку - Воздух, Западу - Земля, и Северу - Вода. Эта
принадлежность оказывала решающее влияние на темперамент жителей этих
краёв, их мироощущение, что и обусловливало различие политических и
экономических режимов.
Во всём этом не было бы ровно ничего оригинального, если бы не
следующий изворот мысли московского затворника. А именно: он объявлял
главной проблемой каждой из сторон нехватку стихии, противоположной его
собственной. Так, главной проблемой Юга всегда была нехватка воды. Это
порождало государства, основанные на распределении водных ресурсов:
огромные оросительные системы, для построения которых требовались тысячи
рабов. На Востоке недоставало земли: вопросы земельных наделов и их
обработки оказывались главными. Интересно был решён вопрос с Западом: в
этом вопросе Чаадаев единожды отступал от своего провиденциального
материализма, полагая, что "нехватку воздуха" здесь надо понимать
метафорически, как недостаток "естественной человеческой свободы", каковую
Запад завоевал в долгой борьбе с собственными властями, от чего получился
либерализм и демократическое правление... Зато с Севером (то бишь, в мысли
Чаадаева, с Россией) никаких сложностей не возникало: главной бедой
замерзающих краёв всегда было тепло.
Следствия из этого простого факта оказывались воистину необозримыми -
и всё больше грустными. Например, можно было доказать с математической
точностью, что никакое экономически успешное сельское хозяйство в России
невозможно: короткое лето и долгие зимы ставили повышению урожайности
абсолютный предел. То же самое можно было сказать и о промышленных
перспективах: производство чего бы то ни было в российских пределах
требовало дополнительных расходов на обогрев места производства. В
исторической перспективе Россию ждал крах. Кое-какие надежды можно было
возложить только на военное преимущество: завоевать холодную страну
получалось климатически дороже, чем ей - завоевать весь мир. Армия
Наполеона Французского, бесславно воевавшая в двенадцатом году с русским
Генералом Морозом, была тому убедительным подтверждением. Русским же
полкам, привычным к морозам, было куда приятнее прогуляться до Парижа...
Однако, "ледяная крепость" (как изящно назвал Чаадаев своё Отечество в
третьей части "Апологии", посвящённой военно-завоевательному вопросу), была
уязвима перед европейской лукавой предприимчивостью: то, что русские
солдаты завоюют на Западе, русские генералы отдадут обратно за небольшие
подношения со стороны угрожаемых стран. В конечном итоге бедные страны
всегда проигрывают войны, так как рано или поздно оказываются вынуждены
торговать своими победами, за неимением других товаров. Выхода из положения
Чаадаев не видел.