"Кэтрин Харт. Неотразимая " - читать интересную книгу автора

Джейд, ее южный протяжный выговор звучал странно в сочетании с ирландским
акцентом. - Я лучше пойду в Орегон пешком, чем поплыву туда.
Лизетт согласилась, слегка пожав плечами.
- Зеленый не мой любимый цвет. Я голосую за фургон или за поезд. А
почему мы не можем поехать на поезде или на дилижансе?
- Не думаю, что поезда ходят так далеко, - сказала Мэвис, - и я не
представляю, как мы все вместе с нашим багажом поместимся в дилижанс. В
любом случае, мы пытаемся поставить телегу перед лошадью. Сначала я должна
переговорить с моим клиентом и выяснить, сможем ли мы заключить сделку.
Затем, если все получится, нам нужно будет встретиться с адвокатом
относительно наследства Веры.
- Договорись о времени, и я пойду вместе с тобой, - предложила Лизетт.
- Между нами говоря, я уверена, что вдвоем мы сможем найти способ убедить
твоего джентльмена уступить нам свое место за сходную цену, мы также хорошо
сможем все уладить и с адвокатом - и оставить им обоим приятные
воспоминания о наших переговорах.

Джорджтаун, Кентукки, апрель 1867 г.

Мэтт погрузил следующий тяжелый деревянный ящик в глубину фургона и
выпрямился, чтобы стереть со лба пот. Его взгляд скользнул по зеленеющим
полям и остановился на большом белом здании, которое они с Синтией называли
своим домом. Только на прошлой неделе он подписал последние бумаги о
продаже собственности. На этой неделе он практически без сожаления
распродал большую часть мебели, на приобретение которой Синтия потратила
столько времени и денег. Завтра он оставит все это позади - опустевшие
гулкие комнаты, живописные сады и мучительные воспоминания, которые,
казалось, цеплялись даже за стены этого места.
Он был рад, что уезжает. Сбегает, если говорить правду. Его друзья и
прихожане были бы шокированы, если бы узнали, с каким облегчением он
отрясает со своих ног пыль Джорджтауна. Это те, кто считал, что понимает
его, кто полагал, что боль потери Синтии была просто невыносимой для него,
что оставаться там, где они жили вместе, для него слишком тяжело.
Мэтт не собирался вносить коррективы в это ошибочное заключение. Хотя
он наставлял других на их жизненном пути, сам он оставался довольно
скрытным человеком, не посвящал других в свои проблемы, не раскрывался до
конца перед своими друзьями. Кроме того, ради чего рассказывать каждому
правду о Синтии и ее ребенке? Неужели эго уменьшит его чувство вины и
унижения от провала его собственного брака? Пусть все они продолжают
верить, что Синтия была чудесной и любимой женой. Что это измени г?
Особенно теперь, когда он освободился от их искреннего сочувствия и будет
далеко от тех, кто постоянно, хотя и бессознательно, воскрешал в нем эти
унизительные и жалкие воспоминания.
Конечно, некоторые из его знакомых и прихожан тоже о оправлялся в это
путешествие к Орегону, но Мэтт надеялся, что скоро все они будут захвачены
новыми планами и приключениями и меньше - прошлым. Тогда, возможно, он
сможет начать забываться. Воспоминания отступят. И он сможет разобраться в
своей жизни. Сотрутся воспоминания о несчастливом союзе с Синтией и тех
грубых словах, которыми они обменялись в тот злополучный день. Легче станет
чувство вины, которое он наложил на себя за смерть ее ребенка, которого все