"Рут Харрис. Мужья и любовники" - читать интересную книгу автора

Лексингтон и Семьдесят первой, - занят. Наконец, нашелся и целый и свободный
на углу Лексингтон и Шестьдесят пятой. У нее даже был десятицентовик, но,
естественно, номер был занят.
Она оставила дальнейшие попытки и, двинувшись к центру, принялась
раздумывать, как он примет новость. Такую новость, решила она, поворачивая
на Шестьдесят вторую, лучше сообщать с глазу на глаз.

А тем временем, стоя в маленьком вестибюле кирпичного здания, Кирк
Арнольд изучал таблички с именами жильцов на панели. Ага, вот, третий -
Джордж Курас. Кирк нажал на кнопку и стал дожидаться ответа.
В руках у него был сверток от Тиффани, в который еще несколько часов
назад были завернуты браслеты от Эльзы Перетти. Теперь тут был пистолет,
пистолет, уже унесший две жизни. Даже услышав щелчок открывающейся двери,
Кирк, чьи чувства были предельно напряжены в ожидании встречи с любовником
жены, все еще не знал, что будет делать дальше.

Часть I
ЗАМУЖЕМ

Я всегда думала, что обречена жить на обочине.
Главное для меня - было выйти замуж. Но это для
других, не для меня.
Кэрлис Уэббер Арнольд

Глава I

Кэрлис Уэббер никогда не могла понять, что уж такого хорошего в
одиночестве. Когда она весной 1971 года познакомилась с Кирком Арнольдом, ей
было двадцать шесть. Незамужняя и одинокая, доступная и несчастная, позади
бесперспективная работа и бесперспективные мужчины. Шестидесятые захватили
всех, только не ее. Сексуальная революция освободила всех, только не ее, и
женское движение ее не захватило.
Отец ее был иудейской веры, мать - лютеранка. Девочкой Кэрлис по
субботам ходила в синагогу, по воскресеньям - в церковь, таким образом
дважды каясь в грехах. У матери был рассеянный склероз, и в детстве Кэрлис
была примерной ученицей в школе и примерной дочерью дома - нянька матери,
служанка отцу. Рассеянному склерозу понадобилось семь лет, чтобы свести мать
в могилу. Кэрлис было тогда шестнадцать. Джейкоб Уэббер продолжал жить, во
всем опираясь на Кэрлис.
- Я хочу жить одна, - сказала ему Кэрлис семь лет спустя, и при этих
словах, которые она едва сумела выговорить, сердце ее сжалось от чувства
вины. - Я нашла себе симпатичную комнатку на Восемьдесят первой.
- Пожалуйста, не надо! Ведь ты - единственное, что у меня осталось! -
взмолился Джейкоб Уэббер.
У него было печальное лицо и седые волосы, и жизнь его оборвалась со
смертью жены. Он, казалось, ушел не только с работы, но и из жизни: перестал
ходить на биржи, отказался от покера по вторникам и от гольфа по
воскресеньям. Кэрлис он сказал, что все он это оставил, чтобы посвятить себя
исключительно дочери. Он целыми днями сидел дома, ни с кем не встречался, не
ходил пи в синагогу, ни в кино. Он отказался даже покрасить стены дома.