"Рут Харрис. Любовь сквозь годы" - читать интересную книгу автора

ждет ее здесь же в это же время на следующий год. Барбара выдавила из себя
жалкую улыбку.
Она так ослабла, что ее пошатывало, и Дику пришлось самому нести
ребенка и свободной рукой подзывать такси, а затем помогать Барбаре сесть в
машину. Малыша назвали Кристианом в честь дедушки Барбары по материнской
линии.
Квартира у парка Грэмерси была вдвое больше их прежнего жилья, и у
каждого ребенка была своя комната. Тем не менее, едва Барбара переступила
порог дома со вторым малышом, у нее начались приступы клаустрофобии. Ей
казалось, что стены надвигаются на нее, сминают ее, не дают дышать. Она
выбегала к лифту, судорожно нажимала на кнопку, но, не дождавшись, пока
кабина поднимется на восьмой этаж, в ужасе сбегала вниз по лестнице,
пролетала через парадное на улицу, где, по крайней мере, не было этих
ужасных стен. Она не могла находиться дома, но не могла и уйти от
новорожденного ребенка.
У него болел животик. Ночь напролет он плакал и хныкал. Еду он
срыгивал. В квартире стоял запах его отрыжки, истребить который было
невозможно, как бы Барбара ни мыла, чистила и дезинфицировала. Днем, если
позволяла погода, она уходила в парк, но ночью она чувствовала себя в
западне. Дику еще как-то удавалось спать, несмотря на крик сына, но Барбара
не могла. Она пыталась качать его, баюкала его, пела ему колыбельные.
Однажды она даже прибегла к мастурбации, так как вычитала, что это было
излюбленное средство неграмотных викторианских кормилиц. Ничто не помогало.
Кристиан продолжал беспокойно кричать. Это передалось и Аннетт: из веселого,
жизнерадостного ребенка она превратилась в хнычущее чудовище и ударялась в
крик, стоило только Барбаре заняться Кристианом. Мальчик же плакал, и когда
она пыталась не замечать его, и когда брала на руки. А Аннетт, которая
только-только начинала ходить, при этом сидела на полу и непрестанно дергала
Барбару за ноги, требуя внимания. Если она не добивалась своего немедленно,
то принималась кричать.

Когда Розеры приехали на этот раз, чтобы посмотреть своего второго
внука, они произнесли все полагающиеся к случаю слова. Они старались уделить
одинаковое внимание внуку и внучке, но от Барбары не укрылось, что они
больше играли с Аннетт, чем с Кристианом. Она заметила и то, что на сей раз
они не оставили чека на тысячу долларов. Однако она была слишком подавлена,
чтобы сказать об этом Дику.
Барбара начала всерьез подумывать, что она сходит с ума. Приступы
клаустрофобии усиливались, о нормальном ночном сне она уже давно забыла. Она
сильно похудела и осунулась, под глазами у нее появились черные круги. Она
грубила Дику без каких-либо причин и потеряла всякий интерес к сексу.
Иногда, лежа в постели без сна, пытаясь не слышать беспокойное хныканье
малыша, она чувствовала, как ходит ходуном кровать, и понимала, что это Дик
перешел на "самообслуживание". Но ее это не трогало. Она ничем не могла ему
помочь. Ей было жаль, но она ничего не могла поделать.
Все коммуникации в доме были проведены очень давно, и кондиционирование
не предусматривалось. Жара и влажность усиливали у Барбары чувство
замкнутого пространства. Она желала смерти своему ребенку. Несколько раз она
оставляла его лежать на столе, придвинутом вплотную к открытому окну, а сама
отправлялась на улицу. Она надеялась, что он случайно выпадет из окна