"Роберт Харрис. Империй ("Цицерон" #1)" - читать интересную книгу автора

происходило: его плачущая жена, растерянные слуги, пыльные круги там, где
только что стояли статуи. Единственным звуком, который слышался теперь в
кабинете, был шорох, производимый моей палочкой для записей по восковым
табличкам.
- Ты не стал жаловаться? - спросил наконец Цицерон.
- Кому? Наместнику? - Стений горько рассмеялся. - Нет, сенатор. Я хотя
бы сохранил жизнь. Если бы Веррес удовольствовался одной только моей
коллекцией, я проглотил бы эту утрату, и ты никогда не увидел бы меня здесь.
Но коллекционирование - это настоящая болезнь, и вот что я тебе скажу: ваш
наместник Веррес болен ею в тяжелой форме. Ты еще помнишь статуи на
городской площади Ферм?
- Конечно, помню. Три чудесных бронзовых изваяния. Но не хочешь же ты
сказать мне, что он украл и их тоже?
- Он попытался. Это произошло на третий день его пребывания под моим
кровом. Он спросил меня, кому принадлежат эти статуи. Я ответил ему, что они
уже на протяжении веков являются собственностью города. Тебе ведь известно,
что этим статуям по четыреста лет? Тогда Веррес заявил, что ему нужно
дозволение городского совета на то, чтобы перевезти их в его имение в
Сиракузах, якобы во временное пользование, и потребовал, чтобы я выхлопотал
для него такое разрешение. Однако к этому времени я уже знал, что он за
человек, и сказал, что не могу подчиниться ему. В тот же вечер он уехал, а
несколько дней спустя я получил вызов в суд, назначенный на пятый день
октября. Меня должны были судить по обвинению в подлоге.
- Кто выдвинул обвинение?
- Мой враг, человек по имени Агатиний. Он - клиент Верреса. Первой моей
мыслью было отправиться к нему, поскольку я - честный человек и бояться мне
нечего. Я за всю свою жизнь не подделал ни одного документа. Но затем я
узнал, что судьей на процессе будет сам Веррес, что он уже пообещал признать
меня виновным и назначить наказание в виде публичной порки. Так он решил
наказать меня за непокорность.
- И после этого ты бежал?
- В ту же самую ночь я сел на лодку и поплыл вдоль побережья по
направлению к Мессане.
Цицерон упер подбородок в сложенные руки и стал изучать Стения
пристальным взглядом. Эта поза была мне хорошо знакома: он пытался принять
решение, стоит ли верить словам собеседника.
- Ты говоришь, что слушание по твоему делу было назначено на пятый день
прошлого месяца. Состоялось ли оно?
- Именно по этой причине я здесь. Я был осужден заочно, приговорен к
порке и штрафу в пять тысяч сестерциев. Но есть кое-что и похуже. Во время
заседания Веррес заявил, что против мня выдвинуты новые, гораздо более
серьезные обвинения. Теперь я, оказывается, обвиняюсь в помощи мятежником в
Испании. В четвертый день декабря в Сиракузах должен состояться новый
процесс надо мной.
- Но это обвинение грозит смертной казнью!
- Поверь мне, сенатор, Веррес всей душой жаждет увидеть меня распятым
на кресте! Он говорит об этом во всеуслышание. Я буду не первой его жертвой.
Мне нужна помощь, сенатор! Очень нужна! Ты поможешь мне?
Мне казалось, что он сейчас упадет на колени и станет целовать ноги
Цицерона, и хозяина, помоему, посетила та же мысль, поскольку он поспешно