"Роберт Харрис. Enigma " - читать интересную книгу автора

набор слов. Предположим, что V имеет N возможных значений... "
Математические символы расплывались в глазах. Он отнес открытку в
спальню, наклонился над камином и чиркнул спичкой. Бумага в его руке
вспыхнула и свернулась, моментально превратившись в пепел.

***

Дни понемногу обретали очертания.
Он рано вставал и два-три часа посвящал работе. Не криптоанализу - он
сжег все бумаги в тот день, вместе с открыткой, - а чистой математике. Затем
ложился вздремнуть. До обеда обычно решал кроссворд, проверяя себя по старым
отцовским карманным часам, - решение никогда не занимало более пяти минут, а
однажды он уложился в три минуты сорок секунд. Удалось вслепую, без доски,
решить ряд сложных шахматных задач - Г. Х. Харди назвал их "мелодиями
математических гимнов". Все это убеждало его в том, что мозг в полном
порядке.
После кроссворда и шахмат Джерихо бегло просматривал военные новости,
стараясь съесть что-нибудь прямо за рабочим столом. Он избегал читать о
битве за Атлантику ("мертвецы на веслах: замерзшие в спасательных жилетах
жертвы рейдов подводных лодок"), предпочитая сосредоточиться на русском
фронте: Павлоград, Демьянск, Ржев... Советы, казалось, возвращали по городу
каждые несколько часов, и его позабавило, что "Таймс" так почтительно
освещала День Красной Армии, будто это был День рождения короля.
После полудня он прогуливался, с каждым разом уходя все дальше, -
поначалу ограничивался территорией колледжа, потом стал бродить по
опустевшему городу и, наконец, отважился выйти на промерзшие сельские
проселки. С наступлением темноты возвращался, устраивался у газового камина
и читал о Шерлоке Холмсе. С недавнего времени он стал ужинать в общей
столовой, но вежливо отклонил приглашение ректора занять место за
профессорским столом. Кормили здесь так же неважно, как в Блетчли, но
обстановка была получше. На портретах в массивных рамах и на длинных столах
из полированного дуба отражалось пламя свечей. Джерихо научился не обращать
внимания на откровенно любопытные взгляды персонала колледжа. Попытки
завязать разговор обрывал кивком головы. Одиночество не тяготило, оно было
частью его жизни. Единственный ребенок, пасынок, одаренный мальчик - всегда
находилось что-то, отделявшее его от других. Одно время он избегал
рассказывать о своей работе, потому что мало кто его понимал. Теперь же он
не мог говорить о ней, потому что она была засекречена. Какая, впрочем,
разница?
К концу второй недели он даже засыпал на всю ночь - такое ему не
удавалось уже более двух лет.
Акула, Энигма, поцелуй, бомбочка, пауза, щипок, перепад, шпаргалка -
весь причудливый словарь тайной стороны его жизни понемногу стирался в
сознании. К его удивлению, даже образ Клэр терял очертания. Оставались яркие
вспышки воспоминаний, особенно по ночам, - кисловатый запах только что
вымытых волос, большие серые глаза, светлые, как вода, тихий, чуть усталый,
веселый голос, - но все эти обрывки воспоминаний перестали сливаться в одно
целое. Оно постепенно исчезало.
Джерихо написал матери, убеждая ее не приезжать.
- Медсестрица по имени Время, - говорил доктор, захлопывая чемоданчик