"Уильям Харрингтон. Господин посол " - читать интересную книгу автора

и быть, окажет он ей такую любезность, а потом скажет, что больше никогда
не желает её видеть. Отделаться от неё будет несложно.
Хотелось бы сказать то же самое про Фрэда Мурона...
1 июня
Было тепло и ветрено. К полудню улицы ещё не просохли от ночного
ливня. Всю грязь смыло, а к тротуарам прилипла сухая трава. В Ист Вилидж
люди сидели на улице, потягивали воздух носом и изумленно пялились по
сторонам, как будто весенний дождь даже асфальт напоил сочным благоуханием
жизни.
Патрисия Сент Албан шла вдоль по улице, аккуратно обходя черные лужи.
Высокая и стройная молоденькая блондинка лет двадцати была в песочного
цвета джинсах и малиновом вязаном джемпере. Прямые волосы падали на плечи и
путались в тяжелой серебряной цепи, охватывавшей шейку. На ногах - замшевые
туфли, а в руках - чуть помятая замшевая сумочка.
Девушек такого типа на улицах Нью-Йорка было в то время не счесть:
широкий шаг, развевающиеся волосы, покачивающиеся груди, прямой взгляд, ни
тени улыбки, вызывающе-независимая натура, гордая своей молодостью и наивно
уверенная, что это видно всем.
Патрисия Сент Албан могла быть в точности такой, но не была. Она
спешила, но шагала не широкими, а короткими, усталыми, нетерпеливыми
шажками, и сумочку прижимала к груди, словно защищаясь, а не давала ей
болтаться. И она хмурилась. Но все равно ей вслед оглядывались - она была
красива.
Она свернула на Сикес-стрит, вошла в старое кирпичное здание,
вскарабкалась по деревянным ступенькам в тусклом замусоренном колодце
лестницы. В подвальном магазинчике жарили цыплят, и едкий, сальный дым
клубами вырывался на улицу. Ветер подхватывал его и разносил вверх по
лестнице. Густой запах горелых цыплят прочно забивал все остальные запахи -
мочи, гниения и грязи - такие обычные для этого здания.
Патрисия добралась до второго этажа, где дверь стояла настежь.
- Скотт наверху? - спросила она. Кто-то утвердительно буркнул, и она
отправилась дальше.
Скотт оказался на третьем этаже в их комнатке. Он растянулся на их
кровати - на их тюфяке, если уж точно - подложив под себя груду подушек, и
читал. И курил. Курил простой табак, и вонь его стояла в воздухе. Окна были
заперты, и в комнате стало нечем дышать. Скотт лежал нагишом, если не
считать желто-белых вязаных плавок. На груди и животе блестели капельки
пота. На горелке кипела вода - то ли для чая, то ли сделать раствор для
укола. Он поднял глаза от книги, но не отложил её.
- Где ты была? - спросил он.
Патрисия пожала плечами, хмыкнула и попыталась открыть окно.
- Я могу вынести почти все, но только не такую вонь, пожаловалась она.
- Ты и дальше собираешься коптить?
Он глубоко затянулся и затушил сигарету в полной окурков пепельнице.
Она схватила её и выкинула окурки вместе с пеплом за окно.
- Где ты была? - повторил он.
- Дома, проверяла почту.
- Ладно. Пришел чек?
- Нет, - вздохнула она, присела на тюфяк и скинула туфли.
Скотт пожал плечами.