"Евгений Харин. Zвуки Времени " - читать интересную книгу автора

Высоцкий, "Сюзео Квадрио", "Джиз гарес", битлы и "Бони М." в золотых
цепях. Когда он взял в рассрочку у Изегова старый усилитель с колонками,
оставив под залог два альбома марок, - я в последствии выкупил их за
подзорную трубу и шестьдесят рублей в придачу, - жизнь его родных
окончательно превратилась в ад. У двухлетнего племянника врачи обнаружили
порок сердца "от громкой музыки": при первых звуках рок-н-ролла несчастный
начинал, толи плясать, толи дергаться в припадке. Я продавал Диме записи.
Когда долг достиг сотни, он дал мне под залог дальнейшего кредита три
дорогостоящие по каталогу марки Суэцкого канала, а в дальнейшем еще альбом
марок Германии.
"Суэц", как потом выяснилось, оказался фальшивым. Любимым изречением
нашего героя было: "Деньги - бумага!"
В феврале Дима пригласил меня на свой день рождения: "Запиши что-нибудь
типа Мак-Картни, в подарок". Мы пришли с Чижиковым. За столом собралось
полно народа - родственники вперемешку с друзьями.
"Водку разливайте!" - объявила мать, но, сколько Чиж не озирался, водки
не обнаружил. Поили исключительно "Грушевым" вином местного разлива -
зеленого цвета, с запахом валерьянки.
Вокруг Димы частенько собиралась сомнительная публика. Однажды, была
уже поздняя осень, я зашел к нему после работы. Вместо скорого решения наших
дел хозяин, бывший уже слегка под мухой, увлек меня в популярную пивную на
Советской. За изогнутую форму зала в народе ее прозвали "Аппендицитом". Я не
сторонник подобного общения с массами, но черт силен! Там за наш столик
подсели двое собутыльников уже далеко не первой свежести. Поплыли кружки с
пивом, в некоторые для крепости подбавляли водку. Один из новых знакомцев,
сняв треух, обнажил свой изуродованный череп: "На Даманском вдарили!".
Вместо лба у несчастного зияла солидная выемка. Даже поверхностное знание
анатомии не оставляло сомнений в умственных, а возможно и психических
особенностях данного индивида. Вскоре я еще раз убедился в справедливости
известного совета "никогда не пить с незнакомыми людьми".
Дима и другой мужик куда-то пропали, а мы с жертвой китайской агрессии
побрели по улице к остановке: Титаник еле стоял на ногах.
"Поехали ко мне в Трофимовку!" - изрек он и для большей убедительности
вынул небольшой, но неприятный ножичек. Усадив бандита в автобус, и
дождавшись, когда он задремал, я скользнул на ближайшей остановке к двери.
"А товарища чего оставил?!" - заметив мой маневр, успела крикнуть
кондукторша. Но я уже выскочил вон, и не разбирая дороги, по азимуту
направился домой.
Второй муж сестры Димыча, Пашка, был после срока. Как-то при гостях он
вытащил из кармана черепаху и как фокусник, уверенный в своем искусстве,
начал со всей силой топтать ее сапогом (другой обуви не признавал),
демонстрируя тем самым прочность округлого корпуса. Спустя месяц, не увидев
очередной раз эффектного аттракциона, я осторожно осведомился у Димы.
"Сломалась" - был ответ. Однажды с хорошего бодуна Пашка вышел на Советскую
с игрушечным револьвером своего пасынка и попросил закурить у
подвернувшегося кстати мента. Тот не понял юмора и через полчаса в
"бандитскую малину" ворвалась милиция с автоматами. Пашку слегка побили
и подержали в кутузке. Несколько зим после этого его черная косматая башка
без шапки в любой мороз еще мелькала в городе.
Промозглой осенью 77 года во время прогулки по Бродвею, Чиж познакомил