"Даниил Хармс. Литературные анекдоты" - читать интересную книгу автора

схватила яблоко и бросилась бежать. Александрина, конечно, побежала за ней.
Они были одни - впервые в жизни (Лермонтов, конечно, а не Александрина с
собачкой). Кстати, она (Александрина) ее не догнала.

-----------------------

Однажды Пушкин решил испугать Тургенева и спрятался на Тверском бульваре
под лавкой. А Гоголь тоже решил в этот день испугать Тургенева, переоделся
Пушкиным и спрятался под другой лавкой. Тут Тургенев идет. Как они оба
выскочат!..

-----------------------

Лев Толстой очень любил детей. Однажды он играл с ними весь день и
проголодался. "Сонечка, - говорит, - а, ангелочек, сделай мне тюрьку". Она
возражает: "Левушка, ты же видишь, я "Войну и мир" переписываю". "А-а-а, -
возопил он, - так я и знал, что тебе мой литературный фимиам дороже моего
"Я". И костыль задрожал в его судорожной руке.

-----------------------

Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. "Дорогой далекий друг, -
писал он, - я Вас не знаю, и Вы меня не знаете. Очень хотелось бы
познакомиться. Всего хорошего. Саша".

Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. Так погрузился,
хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсовывала - не видит. Он,
правда, по-русски читать не умел. Так и не познакомились.

-----------------------

Однажды Федору Михайловичу Достоевскому, царствие ему небесное, исполнилось
150 лет. Он очень обрадовался и устроил день рождения. Пришли к нему все
писатели, только почему-то все наголо обритые. У одного Гоголя усы
нарисованы. Ну хорошо, выпили, закусили, поздравили новорожденного,
царствие ему небесное, сели играть в вист. Сдал Лев Толстой - у каждого по
пять тузов. Что за черт? Так не бывает. "Сдай-ка, брат Пушкин, лучше ты".
"Я, - говорит, - пожалуйста, сдам". И сдал. У каждого по шесть тузов и по
две пиковые дамы. Ну и дела... "Сдай-ка ты, брат Гоголь". Гоголь сдал...
Ну, знаете... Даже и нехорошо ска- зать... Как-то получилось так... Нет,
право, лучше не надо.

-----------------------

Однажды Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, сидел у окна и
курил. Докурил и выбросил окурок из окна. Под окном у него была керосиновая
лавка. И окурок угодил как раз в бидон с керосином. Пламя, конечно,
столбом. В одну ночь пол-Петербурга сгорело. Ну, посадили его, конечно.
Отсидел, вышел, идет в первый же день по Петербургу, навстречу -
Петрашевский. Ничего ему не сказал, только пожал руку и в глаза посмотрел.