"Николай Харламов. Трудная миссия (Военные мемуары)." - читать интересную книгу автора

мы осматривали базу, услышали в воздухе гул. Гул тот был незнакомым,
чужим, зловещим. И тут же два зелено-желтых самолета без опознавательных
знаков вынырнули из-за облаков, обогнули порт и скрылись. С тяжелым,
тревожным чувством мы смотрели им вслед.
- Немцы? - спросил я, хотя вопрос был излишним.
- Они,- ответил сопровождавший меня работник штаба флота.- Совсем
обнаглели. Вот так каждый день. А то и по нескольку раз.
- Эх, шугануть бы их! - вырвалось у меня.
- Нельзя! Приказано не открывать огня.
Да, я знал об этом требовании. Но только здесь, на Балтике, понял до
конца его истинное значение. Немцы шпионили за нашей базой, следили за
передвижением кораблей.
Мы, конечно, держали в боевой готовности авиацию, поднимали в воздух
истребители, но вынуждены были сдерживать свою злость и огня не открывать.
Потом до нас дошли сведения, что советские транспортные суда не
возвращаются из Германии в положенный срок:
фашистские власти под различными предлогами задерживали их в своих
портах. И эти действия совершались в отношении государства, с которым
Германия была связана пактом о ненападении.
Мы заканчивали инспектирование. Конечно, Балтийский флот накануне войны
представлял собой внушительную силу.
В его составе находились надводные и подводные корабли новейшей
постройки, мощная авиация и береговая артиллерия. Восхищение вызывали
моряки-балтийцы, их высокие моральные качества. Все это так. Но наша
комиссия, состоявшая из квалифицированных специалистов, не проходила мимо
недостатков. Отмечалось, что на кораблях и в частях флота процесс замены
старой техники на новую оставался незавершенным. Не хватало, в частности,
радиолокационных и тральных средств, новых образцов зенитной артиллерии и
минного оружия, пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков. Встречались
факты благодушия и беспечности, низкой требовательности, особенно в боевой
учебе. Понятно, что все эти недостатки, особенно в преддверии войны,
представлялись нам серьезными. И мы стремились в ходе инспектирования
устранять их. О выводах комиссии я доложил по ВЧ наркому ВМФ адмиралу Н.
Г. Кузнецову. Хоть и без большого энтузиазма, он согласился с нашим
мнением.
- Вот что, Николай Михайлович, - выслушав мой доклад, сказал адмирал Н.
Г. Кузнецов,- инспектирование заканчивайте. Помогите-ка Военному совету,
командирам и политработникам как можно быстрее устранить те недостатки,
которые еще можно устранить. Обстоятельства этого требуют. Вы меня поняли?
Я, конечно, понял. Не вдаваясь в подробности, нарком подсказал
единственно правильное решение, которое диктовалось обстоятельствами.
Разговор этот состоялся за несколько часов до начала войны. 22 июня в 2
часа с небольшим мне пришлось дать телеграмму в соединения, где работали
представители нашей комиссии: "Инспекцию прекратить, включиться в работу
по оказанию помощи командирам соединений и кораблей". Так, последние часы
перед войной мы все были на боевых постах: кто на кораблях, а кто в
береговых частях.
Вместе с командующим флотом вице-адмиралом В. Ф. Трибуцем и начальником
штаба контр-адмиралом Ю. А. Пантелеевым я находился на ФКП, который
размещался на окраине Таллина в полуподвале особняка, окруженного со всех