"Титания Xарди. Лабиринт розы " - читать интересную книгу автора

толком не знает - или не хочет знать,- куда он запропастился, по крайней
мере пока. Уилл стал непроизвольно поигрывать серебряным украшением,
подвешенным у него на шее на короткой цепочке, потирая вещицу между
пальцами. Затем он отправился в розарий.
Мать потратила более двадцати лет на создание коллекции старых сортов в
знак уважения к знаменитым садоводам; от такого разнообразия не отказался бы
и Мальмезон[1]. Она рисовала свои розы, вышивала их, добавляла в пищу; но
если они и заметили ее отсутствие, то никому не шепнули об этом ни словечка.
Среди клумб красовался фонтан с выложенной на дне разноцветной мозаикой
из фарфоровых осколков - Уилл был еще ребенком, когда мама собственноручно
сложила ее. Черепки образовывали спираль, а в самый центр она поместила
изображение Венеры - покровительницы роз. На Уилла эта мозаика оказывала
прямо-таки магнетическое действие.
Мельком удостоверившись, что его жизнерадостно-желтый, но чрезвычайно
замызганный после множества пройденных миль мотоцикл мирно стоит в тени
дома, он вернулся на кухню. Аромат хорошего кофе вернул его к
действительности. Уилл запустил пальцы в нечесаную шевелюру. Вымытые волосы
уже просохли на теплом ветерке, но срочно нуждались в стрижке. Лучше
заняться этим до воскресенья, когда состоится их семейный обед по случаю дня
рождения Алекса: в его отношениях с отцом и без того пробежал холодок, и
имидж бродяги может только ухудшить дело. Его более благопристойный братец
всегда причесан как следует, одет опрятно, а вот Уилла, проведшего в Риме
больше месяца, в конце его пребывания там уже принимали за местного. Это его
вполне устраивало: везде, куда бы Уилл ни приехал, он стремился раствориться
в толпе.
Масла не нашлось, но Уилл с удовольствием сжевал подогретый хлеб, щедро
намазав его оставшимся в маминой кладовой вареньем. Облизывая пальцы, он
вдруг заметил на кухонном столе открытку, начинавшуюся словами: "Уилл и
Шан". Почерк был, несомненно, ее. Он взял записку, недоумевая, когда мама
могла это написать.

Уилл и Шан, отдохните хоть несколько деньков. В морозилке есть
оленина - может, пригодится? Не забудьте про мои клумбочки. Жду вас домой на
Рождество.

Д.

Скорее всего, она оставила открытку в прошлом ноябре. Почти весь
истекший год Уилл безостановочно ссорился с Шан, а в конце весны они
расстались окончательно. Размолвки, участившиеся с прошлого августа, сильно
измотали их обоих; Шан неустанно требовала от него каких-то уступок и в
конце концов утвердила его в мысли, что им следует распроститься с мечтой
провести неделю вдвоем в нормандском доме. На тот момент у Шан не было в
округе других знакомых, а со скудными познаниями во французском ей
волей-неволей пришлось бы довольствоваться только его обществом, что стало
бы, думал Уилл, непосильным испытанием для их отношений. Итак, они никуда не
поехали и записку не видели, в целительном мамином саду не погуляли и не
причастились на Господней вечере в земле Ож.
Теперь, вспомнив Шан, Уилл даже улыбнулся: три месяца скитаний
утихомирили его злость. Она была поразительна в своей неповторимости - явно