"Тамеичи Хара. Командир японского эсминца " - читать интересную книгу автора

К концу первого года обучения постепенно служба наладилась,
прекратились и избиения.
Наиболее выдающейся фигурой из моих сокурсников был Ко Нагасава.
Красивый и статный уроженец северной Японии удивительно легко выносил
спартанскую дисциплину. Он постоянно удивлял меня, когда после побоев
находил в себе силы даже острить, смакуя лиловый цвет синяка или форму
опухоли под глазом. Позднее он служил на различных командных и штабных
должностях, пережил Тихоокеанскую войну, а в 1954-м году поступил служить в
новый флот Японии, став в 1956-м году его главнокомандующим.
Жестокие нравы училища почти три года держали меня в состоянии то
нервного стресса, то депрессии. И только на последнем курсе появился
некоторый проблеск - он был связан с личностью нового начальника училища -
вице-адмирала Кантаро Судзуки, которого я без натяжки считал по-настоящему
великим человеком.
Через два дня после вступления в должность начальника училища адмирал
Судзуки собрал совещание инструкторов и преподавателей, на котором, полыхая
от гнева, строжайше запретил применять к курсантам какие-либо меры
физического воздействия. "Училище должно выпускать офицеров флота, а не
баранов!" - заявил он.
Адмирал Судзуки провел в училище самые радикальные реформы, значительно
повысив интерес курсантов к службе и учебе. По моему мнению, он должен был
появиться в Эта-Дзиме гораздо раньше. Но он был слишком большим человеком не
только для училища, но и для всего императорского флота. Уйдя сравнительно
рано в отставку, адмирал стал министром императорского двора, а чуть позже -
в 1945-м году - премьер-министром Японии - последним главой императорского
правительства.
После его ухода из училища целая плеяда адмиралов-посредственников
постепенно свела к нулю все результаты реформ Судзуки.
Мое поступление в училище по времени совпало с окончанием Первой
мировой войны, а 16 июня 1921 года я закончил училище сороковым из ста
пятидесяти его выпускников.
В июне 1922 года мне пришлось побывать во Владивостоке. Гавань и сопки
напомнили мне окрестности Нагасаки. На этом сходство с Нагасаки
прекращалось. Условия, в которых жили русские, были просто ужасающими. То,
что мне пришлось увидеть во Владивостоке, было в столь разительном контрасте
с увиденным в других городах разных стран, что я был до глубины души
потрясен и шокирован. Я понял, что самое страшное для любой нации - это
проиграть войну. Конечно, и в мыслях не было, что через 23 года Японию
постигнет та же печальная судьба, что и Россию. Благодарение Богу, что за
войной не последовала революция.
После Владивостока мы направились в Одомари - порт на самом юге
Сахалина, захваченный у России в ходе войны 1904-05 годов.
Командовал "Касугой" капитан 1-го ранга Мицумаса Ионаи, ставший вторым
после адмирала Судзуки человеком, оказавшим на меня огромное влияние, хотя
между ним и Судзуки не было ничего общего. Судзуки был жестким, суровым и
по-военному прямым человеком. Капитан Ионаи был более мягким и менее
открытым. В те годы ему было чуть за сорок. Он как бы сошел со старинной
гравюры: высокий, энергичный и красивый моряк.
Мы, молодые офицеры, поначалу были очень удивлены, заметив, что в
свободное время командир нисколько не тяготится нашим обществом. Как-то он