"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

мазурика и плута, Борсена, была при этом какая-нибудь задняя мысль, и он
сумел бы привести длинное и глубокомысленное объяснение, но никто его ни о
чем не спрашивал. Игра продолжалась. Теодор опять купил фишек и спросил:
- Скостить нам и эти двадцать пять?
- Да, - ответил Борсен.
- Я, впрочем, не помню, сколько именно вы должны, но если вы
переплатите, мы это урегулируем завтра.
- Хорошо, - сказал Борсен.
Тогда машинист положил карты и сказал:
- Нет, нам не одолеть нынче счастливца, надо кончать. Давайте
рассчитываться!
Они оплатили свои фишки, допили стаканы, продолжая разговаривать.
Телеграфист кочевряжился со своими кредитками, в конце концов он сунул их в
карман, не пересчитав. Притворялся он перед другими и хотел
пооригинальничать? Тогда ему надо было бы придумать что-нибудь получше, -
все нищие притворяются равнодушными к деньгам, оттого-то они и нищие. Никого
нет расточительнее бродяг. На полу лежала бумажка, машинист поднял ее,
бросил на стол и сказал:
- Это, должно быть, тоже ваша.
- Спасибо, - сказал Борсен и сунул ее к остальным. Машинист набросился,
на этот раз уже без приглашения, на гармонику и заиграл какой-то марш,
отчаянно гудя на басах. Это было нечто поразительное, он так растягивал
меха, что лицо его искажалось, и пыхтел от напряжения. Потом резко оборвал и
раскатился громким хохотом:
- Ну-ка, попробуйте сыграть по-моему! - сказал он. Его попросили
продолжать, и он опять заиграл.
И так уж это было, или нет, а звуки, верно, доносились и на берег,
верно, их услышали поздние гуляки, на набережной появилось много народу,
кое-кто из молодежи забрался на пароход, - компания в салоне слышит, что над
головами у нее что-то топочет и топочет. На палубе начались танцы.
Некоторое время всем им это очень нравилось, но Теодор вскоре встал и
ушел домой. Выпивка, музыка и танцы опять настроили его на элегический лад и
напомнили ему о том, что он влюблен.
Уходя с парохода, телеграфист Борсен услышал в закоулке, у большой
хлебной пристани господина Хольменгро, голоса ссорившейся парочки: парень
резко упрекал, что он много чего про нее наслушался, что в его отсутствие
она вела себя, как подлая, неверная свинья, а девушка плакала и отрицала
все. Говорили о деньгах, что у нее несколько сот крон, парень фыркнул на
это: покорно благодарю, у него у самого скоплено жалованье за три месяца.
- Делай, как знаешь! - сказала тогда девушка.
- Ступай себе домой, - ответил парень и вышел из-за угла.
Это оказался Нильс из Вельта в желтом шелковом шарфе, развевавшемся у
шеи.
Он больше не обернулся и ушел. Девушка тоже вышла, Флорина, служанка
адвоката Раша, щеки и рот у нее были завязаны большим шерстяным платком, она
отодвигала его, когда говорила, а кончив, опять спускала. Что же это -
дружок уходит и даже не обернется!
- Нильс! - окликнула она. Он не ответил.
- Тогда она крикнула:
- Я сейчас же пойду на пароход и буду танцевать, вот увидишь!