"Кнут Гамсун (Педерсен). Странник играет под сурдинку" - читать интересную книгу автора

нельзя". Он наверняка обнимал ее в эту минуту. А уж потом она сказала:
"Подожди немножко, отпусти меня на секунду". Он ее отпустил. "Погаси
лампу!" - сказала она. И в комнате стало темно, понимаешь? И тут я уже
совсем перестала соображать, что мне делать,- продолжала Рагнхильд.- Я
стояла как потерянная, думала, не стукнуть ли мне как следует в дверь...
- Вот и стукнула бы. Непонятно, чего ты дожидалась.
- Тогда фру сразу бы поняла, что я вес время стою под дверью, - отмечала
Рагнхильд. - Я опрометью бросилась прочь от дверей и вниз по лестнице.
Потом я снова поднялась и топала громко-прегромко, чтобы фру сразу
услышала мои шаги. Дверь все еще была на запоре, но фру подошла и открыла
мне. Инженер по пятам ее преследовал, хватал за подол и был как безумный.
"Не уходи, не уходи!" - твердил он, даже не поглядев в мою сторону. Но
когда я вышла, фру пошла за мной. Господи Иисусе, а если б я не постучала!
Пропала бы тогда наша фру.

Долгая, беспокойная ночь.
Когда мы, то есть батраки, вернулись к обеду с поля, горничные шепотом
поведали нам, что сегодня между супругами состоялось объяснение. Рагнхильд
знала все точнее других. Вчера вечером капитан взял на заметку и
распущенные волосы, и погашенную лампу; распущенные волосы вызвали у него
смех, он заверил жену, что это выглядело очаровательно! Фру отмалчивалась,
пока не нашла удачный ответ. Она ему сказала: "Да, я порой распускаю
волосы, ну так что же? Ведь они не твои!"
Бедняжка, ну где ей было сладить с капитаном, когда дело дошло до
объяснений!
Тут и Элисабет тоже вмешалась. Ох, ох, эта куда острее на язык. Фру ей
сказала: "Ну да, мы сидели в комнате, зато вы сидели в кустах". А Элисабет
ехидно ответила: "Лампу-то мы, положим, не гасили!" - "Ну и что же, что мы
погасили лампу, - сказала тогда фру, - это пустяки, мы сразу после этого
ушли".
Я подумал: "Господи, ну что ей стоило сказать: мы потому и погасили лампу,
что ушли из комнаты".
Тем бы все и кончилось, но капитан позволил себе намек, что его жена много
старше, чем Элисабет. Он сказал: "Тебе следует всегда ходить с
распущенными волосами. Поверь слову, это тебя неслыханно молодит". Фру
ответила: "Мне, может, и надо сейчас казаться моложе". Но, увидев, что
Элисабет отвернулась я хихикает, фру очень рассердилась и предложила
Элисабет покинуть их дом. Элисабет подбоченилась и говорит: "Капитан,
велите подать мою коляску". А капитан ей: "Велю, велю и сам тебя отвезу".
Рагнхильд все это слышала своими ушами, потому что стояла поблизости.
Я подумал про себя: "Значит, они оба приревновали друг друга, она -
потому, что он сидел в кустах, он - потому, что она распустила волосы и
погасила лампу".
Когда мы вышли из кухни и собирались отдохнуть после обеда, капитан,
суетившийся возле коляски Элисабет, окликнул меня:
- Я очень жалею, что помешал тебе отдыхать, но не мог бы ты починить дверь
беседки?
- Хорошо, - ответил я.
Дверь была сломана несколько дней назад, ее высадил плечом инженер, но
почему капитану приспичило чинить дверь именно сейчас? Раз он уезжает