"Дэшил Хэммет. Кровавая жатва" - читать интересную книгу автора

ведь Дину хорошо знал.
Вошел Мики и сказал, что вызвал "скорую помощь". Рено использовал это
время для передышки, затем продолжал:
- Потом-то я узнал, что Шепот и вправду звонил ей, приезжал, только
раньше меня. Ты к тому времени уже отрубился. Дина побоялась впускать
Шепота, и он отвалил. А мне она про это не сказала. Испугалась, что я уеду и
она останется одна. Тебя все равно что нет, а ей нужна была защита - вдруг
Шепот опять заявится. Тогда-то я ничего про это не знал. Но Дину я знал
хорошо и опасался, как бы во что не вляпаться. Я решил потрепать ее
немножко, чтобы выложила правду. Тут она хватает ледолом и как заорет.
Вдруг - шаги. Так, думаю, вот тебе и мышеловка.
Он говорил все медленнее, ему требовалось все больше времени и сил,
чтобы спокойно и четко произносить каждое слово. Язык у него стал
заплетаться.
- Я подумал, что ж мне, одному пропадать? Вырвал у Дины ледолом и
засадил в нее. Тут ты вылетаешь галопом, налитый до краев, и прешь невесть
куда с закрытыми глазами. Она на тебя натыкается. Ты падаешь вместе с ней,
переворачиваешься, а рукой попадаешь на ледолом. И засыпаешь мирным сном,
ухватившись за рукоятку. А я только теперь соображаю, что натворил. Но, черт
побери, она уже не дышит. Ничего не поделаешь. Я гашу свет и еду домой. А
когда ты...
Усталые санитары - в Отравилле им не особенно давали отдыхать - вошли с
носилками и прервали повесть Рено. Я обрадовался их приходу. Все, что мне
было нужно, я узнал, а сидеть здесь, глядя, как он заговаривает себя до
смерти, было не так уж приятно.
Я отвел Мики в угол и прошептал ему на ухо:
- Работай дальше сам. Я смываюсь. Со мной все в порядке, но я слишком
хорошо знаю Отравилл, чтобы рисковать. Поеду в твоей машине куда-нибудь в
пригород и сяду в поезд на Огден. Остановлюсь там в гостинице "Рузвельт" под
именем П.Ф.Кинг. Продолжай работу и дай мне знать, как быть дальше, - жить
ли снова под собственной фамилией или лучше уехать в Гондурас.
Большую часть недели, проведенной в Огдене, я потратил на то, чтобы из
моих отчетов нельзя было понять, через сколько правил нашего агентства,
законов штата и человеческих трупов я переступил. Мики прибыл только на
шестой вечер.
Он рассказал, что Рено умер, что я официально больше не считаюсь
преступником, что почти вся добыча возвращена Первому Национальному банку,
что Максуэйн признался в убийстве Тима Нунана и что Отервилл, в котором
ввели военное положение, превращается в благоухающую цветочную клумбу.
Мы с Мики вернулись в Сан-Франциско.
Я напрасно потратил столько сил, стараясь придать своим отчетам
благопристойный вид. Старика они не ввели в заблуждение, и он задал мне
хорошую взбучку.