"Лорел Гамильтон. Голубая луна (Анита Блэйк #8)" - читать интересную книгу автора

таким сюрпризом. Чего он здесь делает?
Щелкнув предохранителем, я открыла дверь. Атласная ночнушка была
подарком Жан-Клода, и он видал меня и менее одетой. Халат не нужен.
Я открыла дверь - и вот он. Будто я, как фокусник, откинула занавес и
показала своего красавца-ассистента. От его вида у меня самой дыхание
замерло в груди.
Он пожаловал в рубашке строгого делового покроя с застегнутыми
манжетами и простым воротником. Она была красная, а манжеты и воротник -
почти атласно-алые; Под тонкой тканью ничего не было, кроме рук, груди и
талии самого Жан-Клода. Черные волосы локонами спускались ниже плеч и
почему-то казались темнее, сочнее на красном фоне. От этого цвета даже
полуночно-синие глаза стали еще синее. Я больше всего любила на нем именно
эти тона, о чем он прекрасно знал. В черные джинсы вместо пояса был продет
алый шнур, свисавший узлами с бедра. Черные кожаные сапоги облегали ноги,
доходя почти до паха.
Когда я была вдали от Жан-Клода, вдали от его тела и голоса, я могла
конфузиться, испытывать неприятный дискомфорт по поводу того, что я с ним
встречаюсь. Вдали от него я почти могла уговорить себя его бросить - почти.
Но когда я была рядом с ним, у меня сердце проваливалось ниже ног, и мне
приходилось сдерживать себя, чтобы не завопить от восторга.
Я ограничилась словами:
- Ты эффектен, как всегда. Но что ты здесь делаешь ночью, ведь я не
просила тебя приходить?
На самом деле мне хотелось повиснуть на нем, обвиться вокруг, и чтобы
он отнес меня через порог, а я цеплялась за него, как обезьянка. Но я
такого не сделаю. Это явная потеря достоинства. И к тому же меня слегка
беспокоило, насколько сильно я его хочу - и насколько часто. Он действовал
на меня как новый наркотик, и дело было не в его вампирской силе, а в
старом добром вожделении. Но все равно это пугало слегка, и я поставила
некоторые ограничения. Правила. Жан-Клод их соблюдал - почти всегда.
Он улыбнулся, и такая улыбка пробуждала сразу любовь и ужас. Улыбка
говорила, что он лелеет порочные мысли о том, что могут делать двое в
темной комнате, где простыни пахнут дорогими духами, потом и другими
телесными жидкостями. Эта улыбка никогда не заставляла меня краснеть до
того, как мы стали близки. Иногда ему стоило только улыбнуться, и я уже
заливалась краской, как четырнадцатилетняя девочка на первом свидании. Он
это находил очаровательным, а я злилась.
- Сукин ты сын, - медленно произнесла я.
Он улыбнулся еще шире:
- Наш сон прервали, ma petite.
- Я так и знала, что не случайно ты мне приснился, - сказала я, и у
меня получился враждебный тон. Это было мне очень приятно, потому что
горячий летний ветер обдал мое лицо запахом его одеколона - экзотического,
с оттенком цветов и пряностей. Чтобы выстирать простыни, еще держащие запах
Жан-Клода, мне приходилось делать над собой усилие.
- Я просил тебя носить мой подарок, чтобы я мог видеть тебя во сне. Ты
же знала, что я собираюсь в этих снах делать, и не возражай, потому что это
будет ложью. Можно мне войти?
Он настолько часто бывал приглашен, что сейчас мог переступить порог и
без приглашения, но теперь он затеял такую игру. Каждый раз я должна была