"Дональд Гамильтон. У убийц блестят глаза " - читать интересную книгу автора

дом имел пастельно-голубой цвет, у соседей к северу от нас - бледно-желтый,
а к югу - нежно-розовый. Кто-то утверждал, что такие краски воспроизводят
старину, но я почитал старых писателей, и они с полной определенностью и
все сразу отмечают унылость и серость облика тогдашнего Нью-Мексико, потому
что дома в городе были одинакового цвета - а именно цвета местной глины.
Так что можно считать - у нас произошли изменения к лучшему.
Я никогда не считал этот дом своим и никогда не ощущал к нему
привязанности. Во-первых, потому, что не имел никакого отношения к выбору и
покупке данного жилища. Во-вторых, это здание было слишком механизировано,
в нем просто не оставалось места для домашнего уюта и того, что называют
"домом". Я вырос в старинном сельском доме на ферме в Висконсине, для меня
понятие "дом" - трехэтажная громадина с чердаком, заваленным всяким
ненужным хламом, и подвалом, забитым тоже хламом, но нужным. Это дом - с
огромной печью, которую топят углем, где мы жили годами без центрального
отопления и где, чтобы получить тепло, надо как следует потрудиться, швыряя
уголь лопатой. А здесь никаких трудов, даже спичкой не надо чиркать, а для
того чтобы вымыть посуду, стоит просто нажать кнопку. Согласен - удобно, но
походит на жульничество. И все эти штуки были подарены нам вместе с домом
отцом Натали. "Я знаю, ты хочешь дом на холме из стекла, принцесса, -
говорил он, - а твой муж предпочитает хижину в лесу. Пока вы спорите на эту
тему, можете пожить здесь. Не утруждайте себя, не надо говорить мне, что
дом вам не нравится. Я приобрел его в виде удачного капиталовложения, и вы
можете продать эту недвижимость в любой момент, когда решите наконец, что
вам надо. Вот чек на мебель, даю вам самим возможность выбрать".
Сие было три года назад, и я успел, оказывается, привыкнуть к дому за
это время, потому что, несмотря на былую неприязнь, неожиданно обрадовался,
увидев его вновь. У входа стоял красный спортивный автомобиль Натали - она
поехала вперед, чтобы приготовить все к встрече. Санитары хотели вкатить
меня в жилище в инвалидной коляске, но я воспротивился - если мне уже в
течение двух недель удавалось самостоятельно доходить до туалета, почему бы
не войти домой на собственных ногах.
На двери висел большой рождественский венок с красным бантом. Не успел
я приблизиться, дверь внезапно распахнулась, и появилась Натали в
ярко-зеленом коротком платье с маленьким лифом и широченной юбкой,
шелестящей при каждом движении. Старинные кринолины и обручи снова вошли в
моду, эти необъятные юбки занимали слишком много пространства, мешая
девушкам перемещаться в супермаркетах, зато прекрасно смотрелись в
торжественных случаях. Красная лента украшала волосы Натали, делая ее облик
тоже абсолютно рождественским. Она взяла меня за руку.
- Приготовься, дорогой, - сказала Натали тихонько, уголком рта, - тебя
ждет вечер с сюрпризом.
Когда мы вошли в комнату, откуда-то выскочило множество людей, которые
зазвонили, потрясая колокольчиками, и громко запели - разумеется, не что
иное, как "Джингл беллз". Мне показалось, что народу было много, очевидно,
я отвык от общества в госпитальном заточении. Потому что, когда шум улегся
и меня усадили в кресло, а на колени набросили плед, число присутствующих
сократилось до трех - Рут, Ларри Деври и Джека Бейтса.
Кто-то сунул мне в руку коктейль из овощей и фруктов, чтобы дать мне
занятие, и Рут сказала:
- Надеюсь, ты не против, Грег. Я думаю, что вечеринки с сюрпризами