"Дональд Гамильтон. Устрашители" - читать интересную книгу автора

чарующий канадский акцент, звучащий чисто по-британски: не обезьянья
болтовня лондонского кокни, однако и не изысканная речь высокомерного
аристократа - просто хорошее английское произношение безо всяких особых
примет. Не спрашивайте, откуда я набрался подобных познаний - понятия не
имею. Мысленный компьютер охотно и доброжелательно выдавал всевозможные
сведения, по любому и всяческому предмету - за вычетом единственной
малости.
Меня самого.
- Попробуй, определи в "утку",- хмыкнул я.
- Вот она, благодарность! - горестно сказала Китти.- Вот награда за любовь
и заботу о страждущем! Я подозрительно оглядел огромный букет:
- А вдруг пациент мается сенной лихорадкой, а?
- Раньше не жаловался. Верно?
- Окстись. Я имени-то своего без посторонней помощи припомнить не мог;
откуда же знать, какими хроническими недугами обладал?
Последовало краткое безмолвие.
Китти избавилась от обузы, затолкав цветы в кувшин для воды, стоявший на
столике. Выскользнула из длинного пальто, бросила одежду на стул.
Возвратилась к постели.
- Прости, дорогой. Все время упускаю из виду... Тебе не легче?
- Увы, сударыня. Помимо ваших рассказов, у меня есть бесценный кладезь
полезных сведений: ванкуверские газеты. Но сверх этого - ничегошеньки.
Вдобавок, никак не могу разобраться в поганой канадской политике... Что,
черт возьми, означает ОКРЕД?
- Общественный кредит. Весьма влиятельная партия,- рассеянно пояснила
Китти, глядя на меня в упор. Потом улыбнулась: - Но ведь невелика беда. Я
хочу сказать, память возвратится и все образуется. А мне и так неплохо
известно, кто ты, и откуда... Поль Гораций Мэдден, из города Сиэтла,
Соединенные Штаты Америки. Газетный фотограф, работающий сдельно. Очень
славный человек, за которого намереваюсь выйти замуж едва лишь он
подымется на ноги. И пускай мистер Мэдден поторопится, иначе заберусь к
нему прямиком под больничное одеяло.
Я с любопытством рассматривал возлюбленную. Высокая, тоненькая, очень
молодая шатенка с маленьким, славным, розовощеким лицом. Непостижимо, но
сырые и туманные океанские побережья, кажется, способствуют развитию и
распространению такой свежей, румяной красоты. Отчего я делаю подобный
вывод, не спрашивайте. Не припоминаю ни других северных берегов, ни иных
пышущих здоровьем девиц. Мысль возникла сама по себе.
Китти щеголяла в розовом джемпере, натянутом на розовую блузку с открытым
воротом, и в розовых же брюках, бывших, по моему разумению, смехотворно
широкими. Даже невзирая на безукоризненную чистоту и безупречно
проглаженную "стрелку", они казались мешковатыми и неряшливыми. Брюки явно
выбирались не по эстетическим достоинствам, не по фигуре покупались, а
просто соответствовали последнему воплю ополоумевшей моды.
Тем не менее девушка умудрилась убедить меня в том, что незримые ноги ее
стройны и восхитительны - особенно точеные щиколотки. Предложение
разделить с Китти постель - пускай даже больничную - звучало весьма
заманчиво. Ежели верить словам собеседницы, очутиться под одним одеялом
довелось бы не впервые, и с моей стороны сущим хамством казалось напрочь
позабыть о прошлом.