"Дональд Гамильтон. Гибель гражданина [B]" - читать интересную книгу автора

каким хорошим работником я оказался в своей области.


Глава 4


Сейчас, в гостиной Даррела, мне опять почудился голос Мака: "Как же
вас уволить, если мы не существуем?" Голос из прошлого звучал иронически;
такая же ирония была в темных глазах Тины, давшей увести себя вместе с
девицей Эррера - Фрэн взяла на буксир обеих. Я и забыл, какого цвета у
Тины глаза - не синие, не черные, а темно-фиолетовые - цвета вечернего
неба, когда угасает последний свет.
Великан Лорис косо поглядывал на меня, следуя за женщинами,
поглядывал с угрозой и вызовом. Рука моя скользнула в карман, и пальцы
сомкнулись на освобожденном от немецкого ига ноже. Осклабился, давая
Лорису понять, что готов к его услугам в любое время. В любое время, в
любом месте. Я мог превратиться в миролюбивого гражданина, домоседа, мужа
и отца. Мог наращивать живот и терять волосы. Мог задыхаться от натуги,
нажимая клавишу пишущей машинки, - но, черт возьми, положение должно стать
куда как хуже, прежде чем я дрогну перед оскаленной пастью и парой
выпуклых бицепсов.
И тут я со смятением почувствовал, что происходящее крепко смахивает
на прежние времена. Мы были подразделением волков-одиночек и не отличались
ни товариществом, ни братством, ни esprit de corps "Здесь: честью мундира
(фр.)" Мак объявил однажды, что будет, по возможности, держать подчиненных
порознь, дабы сократить потери. "Отставить, - произносил он усталым
голосом, - разойдись. Вы, черти, гладиаторы, натасканные, сберегите силы
для нацистов". Старые замашки возвращались так проворно, словно я никогда
не снимал погоны. Похоже, и не снимал.
- Что случилось, милый? - прозвучал за спиной голос Бет. - Стоишь
мрачнее тучи. Тебе здесь не нравится?
Я обернулся к жене: она выглядела такой хорошенькой, что дыхание
перехватывало. Высокая, тоненькая девушка... Признаю, выносив троих детей,
она имела право именоваться женщиной, однако походила на девушку. Светлые
волосы, ясные голубые глаза и манера улыбаться - мне, во всяком случае, -
улыбки, от которой кажется, что в тебе семь футов росту, а не шесть и
четыре дюйма, как на самом деле. И синее шелковое платье с бантиком сзади,
купленное в Нью-Йорке во время последней нашей поездки на восток. Прошел
уже год, а платье все еще выглядело прекрасно, хотя Бет и отзывалась о
нем, как о старомодной тряпке, - гамбит, знакомый любому из мужей.
Даже проведя столько лет в краю голубых джинсов, индейских нарядов,
голых загорелых ног и ременных сандалий, жена определенно придерживалась
восточной манеры одеваться. Я не мог изобразить огорчения. Люблю хрупких,
непрактичных, нежных женщин в юбке, чулках, узких туфельках; и, полагаю,
нет особе женского пола никакого резона прилюдно выступать в брюках, -
если она, разумеется, не намерена скакать верхом. Осмелюсь даже заметить,
что дамское седло и юбка для верховой езды представляют собой великолепное
сочетание; жаль, они давно вышли из моды.
Ради Бога, не сочтите меня ханжой. Я вовсе не считаю женщину в брюках
сосудом греховным. Совсем наоборот, - я возражаю лишь потому, что жизнь