"Крис Хамфрис. Узы крови ("Французский палач" #2) " - читать интересную книгу автора

господин примет только такое свидетельство. Перегнувшись через гроб, Томас
сдернул остатки плаща, прилипшие к платью, и ощипал с парчи последние клочья
шерстяной ткани. Он уцепился за тяжелый серый рукав, который каким-то
образом оказался под телом. Рукав был легким - в нем остались только кости -
но все же для того, чтобы вытащить его наружу, понадобилось приложить
немалые усилия. Наконец ткань с треском подалась, словно в складках рукава
что-то разделялось. Задыхаясь и зажмурив глаза, Томас придержал платье возле
плеча умершей, быстро ведя ладонью вдоль костяной руки, скрытой в рукаве.
Его пальцы скользнули... к пустоте. В самом конце руки была пустота.
Там, где следовало находиться кисти - Уродливой шестипалой кисти, - не
оказалось ничего. На всякий случай Томас осмотрел тело, хотя ему не было
нужды открывать глаза. Осязание сказало ему все: ищущие пальцы натолкнулись
на острый конец разбитой кости возле запястья.
Он кое-как уложил платье обратно, прикрыл его обрывками плаща. Протянул
руки за крышкой, громко прихлопнул ею ящик для стрел. Хлопок сопровождало
отрывистое рыдание, которого Томас не смог подавить. Оба звука гулко
разнеслись под сводами часовни.
Когда Томас Лоули снова открыл глаза, на краю ямы перед ним виднелись
ноги. Такнелл молча наклонился и схватил руку, которую Томас вскинул вверх,
словно желая оградить себя от зла. Когда он выбрался из ямы, его больное
колено снова подломилось и он рухнул на ближайшую скамью.
- Выполнили свой долг, сэр? - Приняв молчание за ответ, смотритель
продолжил: - Тогда, может быть, вы будете добры и позволите мне заняться
моей королевой.
С этими словами Такнелл шагнул вниз, в могилу.
Томас старался дышать поглубже и в конце концов собрал достаточно сил,
чтобы доковылять до дверей часовни. У выхода он задержался и оглянулся
назад.
- Мне нет нужды напоминать вам, мастер смотритель, о молчании, которого
мы от вас требуем.
Он намеренно сказал "мы": Такнелл видел подпись на пропуске.
- Нет нужды. У меня жена и дети. Я буду молчать. - Такнелл помолчал,
глядя вниз. - Молчание могилы.
Томас кивнул. Он хотел было добавить какие-то слова утешения, смягчить
угрозу, которую только что высказал. В нем еще осталась эта слабость -
желание нравиться. Однако здесь важна была угроза, а не чьи-то личные
чувства.
Поворачиваясь к двери, Томас заговорил жестче:
- Позаботьтесь об этом, сын мой.
Глядя, как завернутая в плащ фигура растворяется в тумане, Такнелл
бросил вслед единственное слово:
- Иезуит!
Такнелл не думал, что его услышали, да это его не слишком и тревожило.
В любом случае это слово, которое когда-то было почти оскорблением, стало
употребляться повсеместно в приложении к облаченным в черное братьям из
Общества Иисуса. Нет, его занимало только то, что ему необходимо было
сделать сейчас.
- Ох, моя госпожа! - прошептал Такнелл, глядя прямо в безглазые провалы
черепа и, вопреки собственному разуму, видя в них более глубокую, живую
черноту. - Неужели они так и не дадут вам покоя?