"Крис Хамфрис. Узы крови ("Французский палач" #2) " - читать интересную книгу автора

осады пришлось проводить на стенах, наблюдая, увертываясь от пуль стрелков,
укрепляя стены, ослабленные пушками. Слишком мало вылазок, слишком много
времени для того, чтобы думать о пустых желудках. Довольный Хакон поднял
руку, сжав кулак в знаке молота Тора, и повел отряд вниз, в темноту.
Хакон учуял Фуггера раньше, чем прикоснулся к нему. Немец, который вел
подземную жизнь, копая и прислушиваясь, как тайно подкрадывается противник,
приобрел особый запах норного зверька. Слабый свет прикрытого фонаря открыл
обличье крота: покрытое коркой земли лицо, бритая голова, облепленная
глиной, паутиной и опилками.
Свет скользнул по барабану, на поверхности которого так и приплясывали
камешки. Фуггер прошептал:
- Самое большее - пять!
Хакон кивнул и отошел назад на три шага. Присев на корточки, он воткнул
в землю перед собой рогатину, на которую уложил открытый конец тромбы, а
другой конец прикопал поспешно собранной горкой земли. Сняв с пояса обрывок
фитиля, он раздул его до нужной яркости. Затем, вздохнув, Хакон опустился на
землю и стал ждать.
Фуггер остановился рядом с Эриком и сжал ему руку.
- Как дела у моей дочки?
Он не столько увидел, сколько почувствовал, как краснеет молодой
человек, и ухмыльнулся тому, что этот яростный воин так легко смущается при
мысли о любви. Фуггер был доволен: Эрик был добрым мальчиком, хоть и
диковатым, а его любовь была верной и ясной. Ведя свою жизнь в темноте,
Фуггер радовался тому, что его сокровище, его Мария, последний светоч его
жизни, любима и окружена заботой.
- У нее все хорошо. Она надеется, что скоро увидит тебя целым и
невредимым.
- Думаю, так и случится - после дела этой ночи. - Протиснувшись мимо
Эрика и выискивая порох, Фуггер прошептал: - Но еще важнее для нее увидеть
целым и невредимым тебя, молодой человек. Помни об этом.
Снова воцарились тишина и непроницаемый мрак. Все старались вдыхать как
можно меньше спертого воздуха, а если кому-то приходилось пошевелиться,
чтобы снять напряжение в мышцах, то это делалось очень осторожно, чтобы
доспехи почти не сдвигались. Единственным постоянным звуком было едва
слышное постукивание камешков по туго натянутой коже барабана. Поначалу оно
напоминало стук пчел об оконное стекло, но постепенно стало нарастать,
множиться, пока утрамбованная земля под ногами, неровные стены и деревянные
подпорки не завибрировали под ритмичными ударами, наносимыми всего в ладони
от затаившегося отряда. Двадцать пар ушей напряженно ловили тот момент,
когда стук изменится - металлический инструмент пробьет землю, и два кармана
затхлого воздуха рванутся навстречу друг другу, чтобы смешаться. В это самое
мгновение стук прервется - и начнут умирать люди.
И звук изменился. Острие кирки ударилось об один из камней, который
Фуггер вбил в стену. Звонкий удар и резкий вскрик в мире почти полного
безмолвия потонули в раздавшемся следом реве. Фуггер безупречно определил
слабые места своего земляного барьера - именно по ним стена и обрушилась.
Тишина, а потом - хриплый шепот: испанская фраза, выражавшая ужас и
мольбу:
- Матерь Божья!
Стоя на коленях, Хакон нащупал пальцами отверстие, просверленное в