"Федор Николаевич Халтурин. Говорите любимым о любви (Из лирического блокнота) " - читать интересную книгу автора

Ведь она вернется, правда?


ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Вера проводила его до проходной.
- Так ты обязательно приходи, - еще раз напомнила она. - Уж очень
хочется, чтобы этот день был особенным, праздничным. Ведь в жизни раз бывает
восемнадцать лет... Знаешь, я хотела пригласить всех, всех своих подружек.
Да только мама сердится. Опять, говорит, придется стулья у соседей занимать,
да и шумно очень.
Николай твердо обещал прийти.
С тем и расстались.
Разговор этот происходил в прошлую субботу, неделю назад. Сегодня у
Веры день рождения. А Николай, как на зло, назначен в наряд, дневальным по
роте. Вот незадача-то! Сразу сказать командиру постеснялся, а теперь вот
мучайся, переживай.
Солдаты готовились к увольнению в город: подшивали свежие
подворотнички, гладили мундиры, чистили сапоги. Николай с завистью смотрел
на них, а на сердце у него кошки скребли.
Подошел рядовой Сотников, лучший друг Николая, шутливо толкнул его
плечом:
- Чего надулся? О будущей теще, что ль, задумался!
- Иди ты... знаешь куда? - огрызнулся Николай.
- Знаю. В город. В кино. Вот они - два билета.
Николай вздохнул.
- Ну, правда, Коля, может, случилось что? - участливо, вполголоса
опросил Сотников.
- У Веры сегодня день рождения. А я - сам видишь... - Николай
отвернулся, в горле у него перехватило.
- Да-а, - протянул Сотников. - Худо, брат. А она, значит, даже и не
знает, что ты в наряде?
- Нет... Слушай, Петька, друг. Забеги к ней, предупреди, а?
- Вообще-то... это, конечно, можно, - как-то сразу потускнел
Сотников. - А где она живет?
- На Заветной, 25. За радиозаводом.
Сотников прикинул в уме, покачал головой.
- Не успею. Не по пути мне. Да и далеко очень. Ты уж извини,
пожалуйста. - Он виновато развел руками.
Николай зло чертыхнулся. "Тоже мне, друг называется, - в сердцах
подумал он. - Ну, погоди, Петька..."
Мимо проходил ефрейтор Кандыба. Николай - к нему.
- Слушай, друг...
Кандыба внимательно выслушал его, записал адрес, потом зачем-то
посмотрел на часы, еще раз переспросил адрес и, наконец, вымолвил.
- Не можу, братику. Никак не можу. Дило есть.
Николай бросился к сержанту Семенову - он как раз наводил глянец на
сапоги, потом к рядовому Топырину, к Завадскому, Рулеву... Все его участливо
выслушивали, спрашивали адрес, и все ссылались на какие-нибудь неотложные
дела, на чрезвычайную занятость в городе именно в сегодняшний вечер.